Если поразмыслить, то кокетничают с Друскатом блондинки, они вздыхают и обзаводятся эдаким томлением в груди, но Ромео-то и стареет, и седеет, ему ведь уж сорок один, — и все же осталось в нем что-то мальчишеское.
А у Ирены, на которой Даниэль женился, волосы были черные как ночь, красивые, до самых плеч, а как она отводила волосы со лба — боже мой! Две такие ранимые души, разве они могли быть счастливы?
Его забрали. Мы много лет дружили, водой не разольешь, жили в одной халупе, всегда держались вместе — до той единственной ночи, последней военной. Потом Даниэль вернулся в деревню с Гомоллой, то ли на следующий день, то ли через день, в парне появилось что-то странное, не от мира сего, мне пришлось его защищать, и я не раз защищал, как младшего брата, всегда защищал, пока Друскат вдруг не начал хорохориться, да как!
Прямо не узнать мужика, с тех пор как вернулся из районной партшколы. В глазах эдакий фанатизм, как у того монаха, в старину, в Италии — в Вероне, что ли? Нет, то, верно, была Флоренция. Такой вот взгляд, по моему разумению, был у того монаха, Савонаролы[4]. Да, Савонарола... взбунтовался против власть имущих и был очень популярен среди простого люда, пока не велел на рыночной площади во Флоренции сжигать все, что возбуждает чувственность, — и прекрасные картины, и дешевку, и прочее... Все должны были каяться и предаваться скорби, но никогда ничего не получается, если у людей хотят отнять удовольствие от жизни, да... вот почему Савонаролу и сожгли, я читал.
Тогда на озере Даниэль при всех объявил, что я‑де вреден обществу. Прямо изрыгая лозунги: мы-де в Хорбеке живем за чужой счет, тысяча таких, как я, способна-де развалить социализм... ой, парень, ну и повеселились же мы, от удовольствия себя по ляжкам хлопали, просто-напросто обсмеяли его. Ну ладно, без драки тоже не обошлось, я, кажись, то ли бутылку уговорил, то ли две, и Даниэль оказался сильнее — единственный раз, — но кому придет в голову, что я из-за этого на него донес, кому, Хильдхен?
Думаешь, Ане? Из-за скандала здесь, в доме? Из-за того, что я сказал: «Я могу тебя уничтожить»?
Случилось это прошлым летом.
Звонок из райкома: завтра Штефану нужно явиться в Совет округа.
«Завтра? Не могу!»
У него же своя работа есть, он ее четко планирует и, между прочим, привык выполнять свои планы.
«Товарищ, ты обязан. Дело весьма важное. Большая честь для Хорбека, для всего Веранского района. К нам едет делегация — генерал Войска Польского, — хочет ознакомиться с развитием сельского хозяйства. Мы его нацелили на Хорбек».
«Ага».
Это другое дело, хотят осмотреть его образцовую деревню? Что ж, пожалуйста.
«Значит, будешь наверняка? Речь пойдет об организации встречи, о программе и так далее. Понимаешь?»
«Разумеется».
За десять лет с шестидесятого года у них в кооперативе многое переменилось к лучшему, пусть полюбуются: по крайней мере уже лет пять Хорбек самый передовой кооператив в районе. Пусть генерал приезжает, у нас найдется, чем его удивить. Будут журналисты, может, кто-нибудь с радио, фотографы, как водится. Тиснут фото в газету, статью, а крупица того почета, который выпадет округу или району, глядишь, достанется и Хорбеку. И ему, может, малость перепадет. Кстати, на фотографиях он получается недурно, есть на что посмотреть, фигура, что ни говори. А известная личность всегда добьется большего, взять хотя бы вопрос о запчастях.
Все собрались за столом в окружном исполкоме — современное здание у дороги, сплошь стекло, сталь и бетон, над входом подобие козырька из ярких эмалированных пластин, у въезда — фонтаны, клумбы с розами... Растет центр округа.
Итак, собрались в конференц-зале, сам Штефан и еще кое-кто. Программу им уже сообщили. Наконец Гроссман, чистенький и аккуратный молодой человек, начальник бюро секретариата — таково было точное название должности, — обвел взглядом присутствующих:
«Есть еще вопросы, товарищи?»
«Да», — Штефан поднял руку.
У него есть вопрос, точнее, предложение.
«Пожалуйста».
«Так вот, товарищи. Польскому генералу надо кое-что показать, и нам есть что показать. План у вас превосходный. Мы в Хорбеке готовы, нам к официальному визиту особо готовиться незачем, в нашей деревне порядок и на буднях в почете. И все же одно меня огорчает, товарищи. Позвольте мне быть совершенно откровенным...»
«Да, прошу вас!..»
Штефан встал и подошел к карте округа, которая закрывала всю стену комнаты.
«Автомобильный кортеж, — начал он, показывая по карте, — должен, стало быть, проехать из Верана в Хорбек по деревням. И как назло, именно здесь имеется парочка «достопримечательностей»: развалюхи-сараи и все такое, съехавшие набекрень соломенные крыши с поломанными стропилами, неухоженные поля у шоссе — позор! Критиковать я никого не собираюсь, просто констатирую: впечатления мы этим не произведем.
4
Савонарола, Джироламо (1452—1498) — итальянский монах-проповедник, религиозно-политический реформатор во Флоренции.