- Звони в скорую. Скорее!
- Даниель, открой дверь!
- Скорая! Улица Бордовая 36! Скорее, ребенок около пяти лет, большие потери крови!
Я видел, как растет страх в глазах Даниеля, из-за моего вида. Но я не чувствовал ни боли ни недомогания. Видимо, это был болевой шок.
- Сиди тут!
В детской, полицейский держал на руках мальчика, из чьих рук кровь уже стекала ручейками. Он бормотал что-то.
Приехала скорая, но к тому моменту, мы стояли в огромной луже крови. Губы ребенка больше не шевелились, но никто из нас не решался проверить, жив ли он еще. В скорой сказали, что он мертв, меня залатали. Остались огромные шрамы.
Я закрыл комнату Даниеля и, прикрыв его глаза, вынес его из дома. Я не хотел, что б он видел кровь. Я не хотел, что б он когда-либо вспоминал об этой ночи. Он сидел в своей пижаме, в моей машине, а я впопыхах собирал какие-то вещи. Затем мы уехали. И больше мы туда не возвращались.
Через какое-то время я забрал у Даниеля телефон, там было сообщение от Люси, она что-то бормотала, похоже на латынь.
Я решил уехать из города. Я не был беден, и мог себе позволить быстрый переезд, три ночи мы ночевали в отеле, а затем нам подыскали дом. Даниель был рад, он любит отели.
Люси все не брала трубку, а затем мне сообщили, что она умерла. Ее мать сказала, что Люси подскочила ночью, собрала вещи и уехала, не сказав никому ни слова. Она попала в аварию. Не знаю, как там было точно, но мне сказали, что на дороге было очень много крови. Я живо вспомнил рисунок Даниеля.
Один раз вечером я очень скучал за Люси, и слушал последнее ее сообщение. Я хотел просто послушать ее голос. Даниель услышал и начал плакать.
- Выключи, папа, выключи, пожалуйста!
Я выключил.
- Папа, она говорит то же, что он говорил. Папа, тоже самое.
Я больше никогда не слушал эту запись, дом мы продали. И я надеялся, что Даниель не запомнит ничего из того, что произошло той ночью.