Стремясь прекратить этот неприятный разговор, Даниил ответил:
— Твердохлеб — смерд, тесть Иванки.
— А почто он заступился? Твердохлеба бил кто?
— Да нет. Смерды перепились на радостях и побранились меж собой, а один на Твердохлеба бросился с дубиной. Так вот Иванко и постоял за тестя, — ответил Даниил.
— Славный воин! Смелый! — похвалил Иванку Мстислав. Он и не заметил, как Даниил погрозил Дмитрию.
Этот случай испортил Даниилу настроение. Разозлился он на Дмитрия, что тот не смог скрыть от Мстислава неприятность. Хорошо, что сам Даниил в ответе Мстиславу перевернул все по-другому.
Зол был Даниил на смердов.
Но разве виноваты были смерды? Им и так надоели притеснения. Князья да бояре ради развлечения охоты устраивают, а смердов выгоняют в лес, чтоб диких кабанов пугали да на охотников гнали. Охотникам хорошо — они с оружием. А если разъяренный кабан бросится назад и налетит на смерда? Сколько людей погибло на охоте от рассвирепевшего зверя! Но разве дорога князьям и боярам жизнь смерда? Смердов много, стоит ли о них печалиться? Не случайно Твердохлеб просил не посылать его, больного, — на верную смерть не хотел идти. Для кого забава, а для смердовых детей слезы.
…Даниил старался скрыть свою злость, улыбался Мстиславу. Продолжали ехать вперед, весело разговаривали, как вдруг появился Филипп и снова растревожил сердце Даниила. Филипп едва не загнал коня, спеша за Даниилом и Мстиславом, подлетел к ним и выкрикнул хриплым голосом:
— Фу! Еле вас догнал… Княже! — обратился он к Даниилу. — Дозволь сказать весть не вельми приятную.
Даниил с трудом сдерживал себя. Что они, сговорились, что ли, — один за другим идут с дурными вестями?
— Говори, — закусил губу Даниил.
— Велел ты… зорко глядеть за… Генрихом, — сбивчиво, глотая слова, выпалил Филипп. — Я во сто крат стал зорче… сам за ним следил… Приехал я к порубу… к яме, где сидел он… а он сбежал…
— Сбежал? — привскочил в седле Даниил.
— Княже! — воскликнул Филипп. — Не сбежал! Я, твой слуга, не пустил его. Только не удалось… Вот поглянь… — Он показал на изрезанную щеку, с которой текла кровь. — Лукавому татю кто-то дал нож… Я подошел к порубу, а он в окошечко вылез.
— Казнить стражников! — сверкнул глазами Даниил.
— Уже в яме. Я их бросил туда… Вылез он и побежал. Я за ним, он меня ножом. Вижу — удерет… Я его мечом вот этим пронзил…
— Заколол? — нетерпеливо ждал ответа Даниил.
— Заколол, — склонил голову Филипп.
— Хорошо сделал, — махнул рукой Даниил.
Филипп осадил коня и, немного отстав от князей, подъехал к Демьяну. Увидев побледневшее лицо Демьяна, Филипп поморщился и прошептал сквозь зубы:
— Дурак! Чего дрожишь, как заяц! Смелее смотри, а то заметят. Все хорошо… А то и о тебе Генрих мог бы сказать на допросе.
Демьян поднял руку, словно отгоняя привидение.
— Сказал бы, — хихикнул Филипп, — а теперь не скажет.
Мстислав был страстным охотником. Во время охоты загорался, как в бою, и не было ему удержу. Он позвал главного ловчего и расспрашивал его о месте охоты, о звере. Ловчий рассказывал, как охотятся галичане, как гонят зверя.
— О! Там много смердов, они кабанов на тебя погонят! — хвалился ловчий.
Мстислав, увлекшись беседой с ним, отъехал вперед. Даниил оказался рядом с Анной — Василько где-то отстал и разговаривал с дружинниками. Будто невзначай Даниил поглядывал на нее, и тогда удавалось увидеть ее лицо. Наконец осмелился:
— Ты не боишься, Анна, охотиться?
Она посмотрела на него, глаза их встретились. Даниил впервые так близко увидел ее глаза.
— Отец учил меня владеть мечом, — ответила она и зарделась.
— Но зверя надо уметь ловить, — добавил Даниил.
— Если будет нужно, то поймаем.
Едва заметная улыбка скользнула по ее лицу. Она отвернулась.
— Зверя надо еще уметь бить, — тихо промолвил Даниил.
Теперь Анна смотрела на него пронизывающим взглядом.
— Я умею стрелять из лука.
— Тогда погоним сегодня с тобой диких кабанов.
— Нет, отец говорил, чтоб я остерегалась. Я буду ждать вас на опушке.
Их беседу прервал подъехавший Василько. Он начал рассказывать Анне, как они охотились во Владимире.
Остановились в лесу, на поляне. Ловчий предупредил, чтоб было тихо, и принес Мстиславу и Даниилу луки и колчаны со стрелами. Даниилу он, кроме того, дал рогатину. На поляне появились Анна и часть дружинников. Охотники разделились на два отряда и поехали.
Густой лес, неезженый, нехоженый, расстилался вокруг. Где кончается он — неведомо. Старое, трухлявое дерево падало и гнило тут же, а рядом поднимались молодые дубки, простирая к солнцу свои ветви. И день, и два будешь продираться сквозь чащу, да не выберешься отсюда, коль не знаешь дороги.