— Мудро сделал ты, поставив Микулу присматривать за всем. Зоркие глаза у него.
День прошел спокойно. Так же спокойно и вечер начался.
В сопровождении Мирослава Даниил вышел из терема.
— А ночь вельми темная, словно бы и она с нами в сговоре.
— Верно сказал! Не будем зря время терять, надо уже выступать, ибо до утра далеко уйти надобно, — прошептал Мирослав.
Направились к южным стенам. По пятам осторожно шагали дружинники.
Даниил приказал, чтоб не было ни малейшего шороха. Приказ строго выполнялся. Вдруг от церкви донеслись крики, и сразу же все затихло. Даниил остановился и послал к церкви дружинника.
— Что сие может означать, отче? — тревожно спросил князь у Мирослава.
В это время к ним подбежал Микула, а за ним еще несколько человек.
— Княже! — запыхавшись, прошептал Микула. — Только что поймали двух злоумышленников. С мечами стояли, на тебя руку хотели поднять.
От терема прибежали еще два дружинника. Один из них был с факелом, и Микула, выхватив его, осветил лица задержанных.
— Кто такие? Кто вас послал? — спросил Даниил, тяжело дыша.
Задержанные не отвечали, отворачивались.
— Я уже спрашивал, — сказал Микула, — не хотят сказать.
Мирослав схватил высокого за подбородок.
— В глаза смотри, пес поганый! Кто послал тебя на грешное дело?
Высокий качал головой, ничего не отвечая.
— Убрать их, — махнул рукой Даниил, — некогда возиться с ними. — И добавил: — С собой не поведем, тут прикончить.
Услыхав последние слова, высокий упал к ногам Даниила и дико завопил:
— Не убивай меня, княже! Все расскажу тебе. Послал нас боярин Глеб Васильевич, обещал денег много дать и земли.
Микула выжидал, что скажет Даниил.
— Возьми их, — глухо приказал Даниил, — и кончай сейчас же. А ко мне Глеба веди.
— Глеб молвил моим дружинникам, что болен, что он в тереме сейчас, — выпалил осведомленный во всем Микула.
— Сюда давай его! Я его вылечу! — заревел Даниил.
Мирослав наклонился к его уху:
— Верно мыслили мы с тобой. Враг тут, внутри, в крепости, как змея, притаился.
Микула долго не задерживался, скоро приволок связанного Глеба Васильевича. Разъяренного Даниила никто не мог остановить. Он с размаху ударил Глеба ногой в лицо.
— Ты что? Умышлял на жизнь мою, да и войско погубить хотел?
Глеб застонал, выплевывая кровь. А Даниил снова в исступлении бил его ногами.
— И сего туда же! Отрубить голову! Некогда с ним. Это собака, а не человек, и смерть ему собачья! — со злостью бросил Даниил Микуле и отошёл.
— Отрубить?.. Княже! Прости! Жить хочу, не казни! Верен тебе буду…
Даниил весь дрожал от бешенства.
— Верен? Вишь, когда уразумел! Уберите прочь эту падаль!
Микула потащил Глеба Васильевича.
Филипп, улучив момент, когда Глеба уже далеко оттащили, вставил свое:
— Поделом ему! Верно молвил, княже! Отрубить голову бешеной собаке!
Услышав это, Демьян крепко закусил губы и выругался про себя: «Ой, страшен! Ой, лукав! Съест!» С перепугу его затрясла лихорадка, руки и нога дергались.
— А кто же старшим будет над пешцами? — спросил Микула. — Глеб должен был вести их.
Не долго думая, Даниил ответил:
— Иди, Мирослав, бери пеших, мало времени для размышлений.
Слышался едва уловимый шум — это перешептывалось войско. Все вой были подтянуты к стенам — и конные дружинники, и пешие.
Микула успел уже побывать у ворот и подбежал к Даниилу.
— Княже, разведчики возвратились. Угры спят, не ждут в эту ночь набега.
— Ладно!
В сопровождений Мирослава и Дмитрия Даниил пошел вдоль рядов своего войска. Впереди дружинник нес завернутый в пергамент фонарь, и воины видели князя в походном боевом снаряжении.
— Никому еще не говорили, что выступаем все? — спросил он у Мирослава.
— Нет, — ответил тот.
— Собрать ко мне тысяцких И сотских, — приказал Даниил Микуле.
Микула растаял в темноте, а Даниил продолжал обход войска. В мерцающем свете фонаря он видел сосредоточенные лица воинов.
Даниил подошел к воротам и сел на колоде. Сюда начали подходить тысяцкие и сотские.
Даниил подозвал их ближе, и они окружили его плотным кольцом.