— Да нет, — ответил Теодосий, — князь Данило не забыл про Галич. А про тебя, может, и забыл. Что-то я не слышал, чтоб вспоминал он тебя.
Доброслав нахмурился, но промолчал.
— Садитесь, — буркнул он. — Я только что приехал, не обедал еще. Пообедаем сейчас вместе.
Слуги внесли в горницу два жбана меду, огромный поднос с жареным мясом, две большие миски дымящейся ухи. Доброслав поднялся и сам разлил мед в корцы.
— Пейте мед галицкий, — может, там, в Холме, и пчелы не такие.
— Пчелы такие, да только не кусаются, жала у них нет, — едко ответил Теодосий.
Доброслава покоробили колкие слова.
Теодосий толкнул Якова под столом ногой и подмигнул: не пей, мол, много. Яков смекнул: осторожным надо быть, Доброслав опоить их может.
— А вот и Григорий Васильевич пришел, — загудел своим басом Доброслав.
Боярин Григорий шел прямо, не сгибаясь, будто аршин проглотил. Только у самого стола улыбнулся и мотнул головой в сторону гостей.
— Садись, Григорий Васильевич. Гости знатные из Холма, от князя, приехали. А мы и не ведали этого, я спокойно ездил по Понизью.
Доброслав подсунул корец и Григорию.
Гости пили мало, хотя Доброслав и упрашивал их. Уразумел хозяин, что медом гостей не опоить.
— Что скажешь, стольник? Что князь Данило повелел тебе?
Яков дернул бородку и, глянув на Теодосия, начал:
— Сказывал князь, что после тоурменского нашествия надобно землю нашу поднимать. Дани много князю надо — и на войско, и на города разные, ибо строения новые велел князь ставить. А из Галича дани нету.
Доброслав ощерился:
— А что князю надобно? После татар ничего не осталось. Дань будет, да не скоро.
Яков, ерзая на скамье, посмотрел на Теодосия и, ободренный его подмигиванием, продолжал:
— Дань такая же, как и повсюду. То княжеское дело, он знает, ежели повелевает.
Доброслав гремел:
— А мы разве не знаем, что у нас есть? Кто это наушничает князю? Вон Григорий Васильевич знает.
Боярин Григорий в знак согласия кивал головой. Да и мог ли он сказать иное? Ведь Галицкая земля была поделена: Доброслав собирал дань на Понизье, а Григорий — по всему Подгорью. До князя Даниила далеко — кто пойдет жаловаться? А тем временем они сами тут хозяйничают.
Яков кашлянул и выпалил:
— Осерчал князь, что крамольников, князей черниговских, принимаешь ты, Доброслав, без ведома нашего князя с ними тут речи ведешь.
— Не токмо без ведома князя, но и супротив князя, — добавил Теодосий, заглядывая в корец.
Доброслав выскочил из-за стола, чуть не бросился с кулаками на гостей. Но Теодосий спокойно охладил его:
— Не бегай так, боярин, — мед из корцов расплещешь.
Доброслав тяжело остановился посредине светлицы, как разъяренный бугай. Он не видел, как вошли Лазор Домажирич и Ивор Молибожич. Теодосий, прикинувшись, что не заметал их, продолжал свое:
— А еще говорил князь Данило про коломыйскую соль. Почто не посылаете ему подать мытную? Где деньги?
Доброслав развел руками:
— Какая соль? Нет у меня соли, отдал я Коломыю Лазору да Ивору, они там хозяева ныне.
— Нам отдал, — подошел к столу Ивор.
— Видишь! — обрадовался Доброслав.
— А как же ты отдал без княжеского соизволения? — поднялся Яков со скамьи.
Доброслав насмешливо обрезал:
— Князь далече, каждый день не будешь ездить к нему за советом.
Но Яков уже осмелел и наседал на Доброслава:
— Князь Данило велел, чтоб я тебе сказал: он властелин галицкий и волынский, а ты его повеления дерзнул нарушить — землю грабишь, соль отдал.
Доброслав стиснул кулаки.
— Я же сказал тебе, дурень, что соль им отдал! — зарычал Доброслав, тыча пальцами в Лазора и Ивора.
Яков горячился, подбадриваемый Теодосием:
— А где княжеское дозволение? Коломыйская соль — княжеское добро, и мыто все, и корысть вся князю надлежит, для войска, для дружины княжеской.
Доброслав повернулся к Якову спиной и презрительно бросил:
— Что могу сказать тебе, неразумному? Слово человеческое до тебя не доходит…
По возвращении Якова из Галича Даниил позвал его к себе. Слушая его, князь гневался все больше и больше:
— В яме сгною, разорву на куски ослушников!
И тут же послал Микулу поехать с сотней за крамольниками.
Но Микула разминулся в дороге с задиристыми боярами. Они сами приехали в Холм. Лукавый Доброслав и тут хотел отыграться на другом — хотел обмануть Даниила, намереваясь свалить все на Григория.