— О ком же это у тебя такие мысли? О ком сказали тебе? Ведь самые близкие тебе бояре — Мирослав Добрынич, да отец мой, да Василий Гаврилович.
Мария молчала, а Светозара дергала ее за рукав, допытываясь:
— Ну, кто же? Кто же твои вороги?
С подсвечника на пол упала свеча. Мария задрожала, вскочила с кровати, посмотрела на окна, прижалась к Светозаре.
— Что я скажу тебе, Светозара? Говорят… — И вдруг замолчала. — Боюсь я говорить. Чудно и страшно как-то…
Светозара поняла, что Мария хочет что-то сказать, но никак не решится. Мария пряталась от нее со своими мыслями: значит, кто-то наговорил на отца Светозары, Семена Олуевича.
— Это, может, на отца моего? — произнесла Светозара с испугом и пренебрежением.
Мария не ответила, уткнулась лицом в платочек Светозары, потом рванулась, побежала к кровати.
— Не подходи ко мне, Светозара, — закричала Мария, — и не спрашивай! Легче мне теперь. Будто я все тебе рассказала. Усну теперь. И ты иди отдыхай.
Светозара уже хотела идти к отцу, но на пороге встретилась с Роксаной. Девушка вбежала в светелку и упала у кровати на колени.
— Не ругай меня, княгиня, за то, что так поздно прибежала, — не могла до утра вытерпеть. Ходила я к отцу в гости и узнала там страшную весть. Владиславовы люди ходят по Подгородью и по оселищам и о тебе плохие слова говорят. Шепотом они говорят, но злые слова, как туча, плывут, закрывают солнце… Что-то задумали они против тебя, княгиня.
Мария соскочила с кровати.
— Что ты сказала, Роксана? Ясно в голове у меня стало, будто солнце озарило. Да… Да… Я все поняла. А мне говорили… Теперь знаю, что подослал их Владислав…
Новые огоньки сверкнули в глазах Марии, и Светозара обрадовалась.
— Я отца позову в гридницу, — вызвалась Светозара.
— Иди зови, я скоро приду. Роксана, подай мне теплый платок.
Светозара сбежала по ступенькам в сени, где шагали два гридника.
— Возьми факел, в боярский терем пойдешь со мной, — велела одному из них.
Молодой гридник быстро наклонился, взял под столом сосновую лучину и зажег ее от свечи. Вышли во двор. Их окутала темная ночь. Гридник шел впереди, освещая тропинку. Миновали собор и спустились с пригорка — там, невдалеке от крепостной стены, стоял боярский терем, в котором жили ближайшие помощники Романа — Семен Олуевич и Василий Гаврилович.
Гридник постучал в дверь и перемолвился с боярским слугой, стоявшим на страже в сенях. Слуга открыл дверь.
— Боярин дома? — запыхавшись, спросила Светозара.
— Дома.
Отец еще не спал. В светлице горели свечи, висевшие над окнами в железных подсвечниках. Они освещали увешанные оружием стены. На простенках красовались шеломы и кольчуги. Длинный стол посередине светлицы был накрыт серой скатертью. Лавки стояли и вокруг стола и вдоль стен. Меха, разостланные на полу, заглушали шаги.
Со скамьи поднялся молодой сотский Дмитрий. Он низко поклонился Светозаре и учтиво отошел к стене.
— Не ожидал я тебя, дочь. А мы вдвоем с боярином Дмитрием советовались, как завтра на охоту поехать, — встретил дочь встревоженный Семен.
Светозара подошла к столу, хотя и не оглянулась, но почувствовала на себе взгляд Дмитрия. Почему он здесь? Зачем к отцу пришел?
— Отец, тебя и боярина Василия Гавриловича княгиня зовет, — промолвила и взглянула на Дмитрия.
Он стоял склонившись и не заметил ее острого взгляда.
— Садитесь поближе! — пригласила Мария. — Боязно мне, — окинула гостей внимательным взором из-под платка. — Тревога у меня на душе. Рассказывайте, что происходит в Галиче… Я разговаривала с вами часто, но не о том речь шла… — Мария посмотрела на них твердым взглядом, не прикрывая глаза платком, как это делала раньше. — Боялась я вас и не знала, что делать… Роман так внезапно умер… Не сердитесь на меня, снова говорю: не знала, что делать. Боялась я… и тебя, Семен, боялась.
— Мне дочь сказала, когда мы шли сюда, — отозвался Семен Олуевич.
Мария покраснела и торопливо стала оправдываться:
— Напугали меня, и о вас я плохое подумала.
— Сказали, что мы крамольники? — улыбнулся Василий Гаврилович. — Да?
— Да, — просто и искренне призналась Мария.
— Мы все знаем, — продолжал Василий Гаврилович. — Злых языков много. И что о нас говорят, знаем.
— Продолжай дальше, боярин, — ухватившись за стол, прошептала Мария. Теперь она не была похожа на недавнюю растерянную Марию, твердость воли проснулась в ней.