— Не только ты о Киеве мне молвил, отче. Повсюду люди сим опечалены. Одно скажу — не горюй. Поднимется наш Киев, может, не сразу, но поднимется.
Игумен, обрадованный этими словами, схватил Даниила за руки.
— Поднимется Киев, помогут ему города русские, — продолжал Даниил после небольшого молчания, — и ты, отче, так и говори людям: «Будет жить наш Киев, пока солнце светит». Деды наши построили его не для того, чтобы отдать чужакам.
Успокоенный словами Даниила, игумен хлопотливо вскочил со скамьи.
— Отдохни в моих покоях, никто тебе не помешает. А может, голоден с дороги? Ох, стар я стал, забывчив, не пригласил тебя сразу к трапезе, уж ты прости меня, княже: ныне я обо всем забыл, радость у меня великая. А я уж думал, что так и умру тут, не увидев ни одного русского князя.
Подошел Андрей и поклонился игумену.
— Здрав буди, владыко! Да поможет тебе Бог!
Игумен ответил ему с поклоном:
— Садись, боярин!
— Да нет, мы пойдем на Киев поглядим, — сказал Даниил.
— Кони стоят нерасседланные, тебя ждем, — обратился к нему Андрей.
— Я монаха вам дам, он вам покажет. Может, и к Дмитрию Ейковичу, боярину Ярослава, заедете?
— Хорошо придумал ты, владыко, посылай с нами монаха.
Монах Варлаам, тот, который привел князя к игумену, легко вскочил на коня.
— Дозволь ехать, княже!
Выехали из ворот, свернули в лесную чащу — дорога в город терялась между деревьями. Монах рассказывал, как скрывались от татар:
— Долго мы в лесу обретались, и игумен с нами — стар он уже, здоровьем плох, но все же выдержал. А не все наши монахи живы, сорок пять, самые молодые, сложили головы на киевских стенах, с мечами стояли против ворога.
Дорога шла оврагами.
— Там вот Владимир киевлян крестил. Яр Крещатый называется, — кивнул Варлаам в сторону широкой балки.
Поднялись на гору, подъехали к Золотым воротам. Глянул на них Даниил и ничего не сказал; молчали и спутники. Разрушенные, исковерканные зияли ворота. Рядом с развалинами кое-где прилепились вновь отстроенные домики, а дальше опять пустырь. Улицы и сады заросли густой травой, заборов не видно.
— К боярину Дмитрию Ейковичу завернем? — спросил Варлаам.
— Нет, к Десятинной церкви, — ответил Даниил.
Встречающиеся изредка киевляне с удивлением смотрели на необычных всадников.
В конце улицы виднелись развалины Десятинной церкви, Даниил вспомнил о своем помощнике боярине Дмитрии, и на сердце стало тяжело. Здесь, на этой земле, ходил он, призывал киевлян защищать Киев.
Возле церкви сошли с коней.
Под ногами валялись камни, а между ними пробивалась трава. Сколько людей погибло под этими обломками!
Долго сидел Даниил на камне и рассматривал печальные руины.
К боярину Дмитрию Ейковичу не пришлось ехать — он сам прибыл сюда. Найти Даниила было нетрудно — в городе только и разговоров было что о приезжих.
Боярин сошел с коня, поклонился.
— Здрав буди, княже! Рад приветствовать тебя в Киеве!
— Здрав буди, боярин! В гости к вам в город заехали.
— Прошу ко мне. Вы гости дорогие, не татары. — Он оглянулся с опаской. — Но кто ты еси, княже? — спросил Дмитрий Ейкович.
— С другого я конца земли Русской, из Холма.
От Киева поехали правым берегом. Остановились напротив Переяславля. Нужно было переезжать Днепр. На том берегу сидели татары, грелись на солнце. Теодосий закричал;
— Эй вы, желтоносые! Ладьи сюда подавайте!
Татары повскакали и что-то ответили. Теодосий, сняв шапку, замахал ею: «Сюда! Сюда!»
От берега оттолкнули ладью. В нее вскочили шесть человек и поплыли. Теодосий кричал:
— Да что вы только одну ладью? Разве мы все в нее войдем?
Андрей остановил его:
— Замолчи, Теодосий. Послали одну ладью — хотят узнать, кто едет.
Ладья подошла к берегу. Седобородый старик крикнул:
— Татары спрашивают: кто едет?
Кроме старика, в ладье сидело пятеро татар.
Андрей ответил:
— Скажи, что князь Данило из Галича к хану Батыю едет.
— Коназ Данила! Коназ Данила! — закричали наперебой татары и погнали ладью обратно.
— Куда же вы? — возмутился Андрей, но старик ответил ему, что они поплыли к сотнику.
Вскоре татарский сотник сам переправился сюда, и с ним пришли все ладьи, стоявшие у берега. Татары кричали: «Коназ Данила!» Воевода Куремса приказал встретить князя. Сотник много слыхал про страшного князя Даниила, а теперь этот князь перед ним.
— Ты коназ Данило? — спросил сотник.
Даниил кивнул головой. Сотник жестом руки пригласил переправляться.