Опизо вспотел, будто он тепло одетый прошелся по Риму в жаркий день. И еще раз подумал: еще ни один герцог или король не встречал его так. А как изъясняется этот русский князь, будто всю жизнь прожил при папском дворе — так хорошо знает, когда какое слово вставить и каким словом на словесный удар ответить. Искусен и в обращении с послами. А эти его последние вопросы — колющие, как острые иглы. Бежать, скорее бежать отсюда!
А Даниил, склонив голову, все улыбался.
Опизо поспешно забормотал:
— Папа Иннокентий, не забывая о своей булле, которой он принял тебя под опеку святого Петра, поручил мне венчать тебя королевской короной…
Не выдерживая иронической Данииловой улыбки, побежденный в словесной полемике, Опизо бессвязно выпалил:
— Я привез эту корону… Она тут… Я приехал…
Выпалил и подумал: «Хоть бы скорее кончить этот неприятный разговор».
Даниил продолжал молча улыбаться. Он будто окаменел — не обрадовался, и не удивился, и не разгневался, словно бы Опизо сказал ему не о королевской короне, а об обычном деле, словно предложил ему выпить кубок меда или пригласил на прогулку. Опизо готов был провалиться от этого пронизывающего взгляда.
— Я уже отвечал Папе про корону, и про помощь против татар писал, — делая ударение на последних словах, спокойно отвечал Даниил.
— Теперь Папа послал корону вместе с буллой о крестовом походе против татар, — заторопился сраженный Опизо.
— И легат Опизо будет помогать мне, возглавит крестовый поход?
— Князь, наверно, забыл, что я ему говорил. Я повторяю — Папа поручил мне проповедовать крестовый поход.
— Благодарю легата Опизо. Проповедовать? — Даниил прищурился.
Делая вид, что не расслышал последних слов, Опизо спросил:
— Князь Даниил собирается домой? Скоро ли едет? И я с ним в Холм последую?
Даниил медленно сказал:
— Я буду короноваться, только не в Холме… В Дрогичине.
Опизо поморщился. «Почему в Дрогичине?» — подумал Опизо, невольно вспомнив о позорном конце Бруна. Только счастливая судьба спасла тогда Опизо от смерти: он случайно задержался на три дня в Бранденбурге и в пути узнал, что Бруна, к которому он ехал с папской буллой, уже нет, «Неужели о той поездке знает Даниил? — подумал Опизо. — Видно, эти проныры русские все знают». Его лихорадило. Но он уверенно встал и, кивнув головой, спросил на прощание:
— Когда едем?
— Я уведомлю легата через своего дворского.
Опизо, тяжело шагая, вышел.
Дворский Андрей плотно прикрыл за ним дверь и вбежал в светлицу. Даниил от души хохотал. Андрей еще ни разу не видел таким веселым Даниила во время пребывания в Кракове.
— Видел папского легата? — спросил Даниил у Андрея, не переставая смеяться.
— Выбежал как ужаленный. Долго он у тебя был.
— Я ему сказал, что корону от Папы принимаю, но короноваться буду в Дрогичине.
Андрей подбежал к Даниилу.
— В Дрогичине? Это там, где ты впервые крестоносцев бил?
— Там, Андрей. Впервые они туда приходили с мечом, а во второй раз сюда явились смиренно, с крестом. И Бруна Папа благословлял, и Опизо теперь благословляет. Пусть благословляет! Увидим, чем это кончится.
Глава четвертая
Прошло два года с тех пор, как папский легат Опизо в Дрогичине нарек Даниила королем и торжественно надел на его голову королевскую корону. Но Даниил по-прежнему именовал себя князем. Титул короля он употреблял только в грамотах к Папе.
— Я русский князь, — говорил он, — жил без Папы Римского и буду жить.
Коронуясь, Даниил стремился обрести военных сообщников на Западе против татар. Но Папа и не собирался помогать ему.
С горечью вспоминал Даниил, как после коронации не раз простые люди и бояре бросали ему обидные слова укоризны. Однажды под Владимиром старик смерд, увидев Даниила во время охоты, поклонился ему и сурово сказал: