Свадебное шествие направилось к церкви.
Глава третья
Даниил порывисто перешагнул порог светлицы Дмитриева терема и застал Светозару одну. Она задрожала от неожиданности и, словно защищаясь, подняла над головой правую руку с зажатыми в руках сережками-колтами. Узнав Даниила, ласково ему улыбнулась. У нее на глазах вырос он. И хотя часто видела его, но все же удивлялась, как поднялся, возмужал некогда шаловливый Данилко. Уже восемнадцатую весну встречал юноша, и эти весны пламенели на его щеках горячим солнцем, вспыхивали огоньками в отцовских каре-золотистых очах, завивались черными как вороново крыло кудрями. Не раз смущалась Светозара, когда улыбался ей Даниил.
— Наряжаешься, Светозара, — едва разжимая губы, говорит он, — чтобы муж больше любил?
Она стояла с колтами в руках, еще не успела привесить их к золотистой нитке. Даниил подошел ближе — аромат лесных цветов ударил ему в голову. Ну как не опьянеть от этих запахов, как удержаться, чтобы не вдохнуть их полной грудью!
— Покажи, Светозара, чары твои.
Он взял маленький синий стеклянный флакон, вынул серебряную пробку, поднес к лицу — аромат заструился сильнее.
— Эти духи я в колты вливаю, и мне дышится легко, и возле меня приятно стоять, будто цветы рядом, словно в лесу или в степи, — промолвила Светозара.
Даниил осторожно держал флакончик, вдыхая приятный запах.
— Где ты взяла эту дивную вещь? — спросил он и тут же гневно добавил: — Разговаривал я недавно с одним купцом из земли венецианской, едва сдержался, а хотел велеть, чтобы прогнали наглеца. — Даниил стиснул рукоять меча. — Надумал насмехаться над русскими, говорит: «Не умеют в вашей стране интересных вещей творить». Да у нас столько умельцев, что все сделают, все, у русских руки золотые. Сколько разных ковачей в городах! А эта венецианская оса жужжит! — Даниил крикнул: — Ух! Раздавил бы!.. Да ты не дрожи, Светозара, прости, что напугал, — успокаивающе улыбнулся Даниил.
— А я и не испугалась, тебе показалось, что я задрожала. Хорошо ты ему ответил, Данилко. Это масло мне один лечец сделал, жил он в Галиче на Подгородье. Убежал оттуда на Волынь, ныне у нас, во Владимире.
— А ты и тут его нашла? — ласково покачал головой Даниил, намекая на страсть Светозары к украшениям. Светозара вспыхнула, в глазах у нее мелькнула обида: слова Даниила задели ее. Но через мгновение глаза Светозары задорно заискрились.
— Нашла! Люблю цветы и душистые мази. Иль это женщинам не к лицу?
Обескураженный ее лукавой веселостью, Даниил протянул ей флакон.
— Возьми, спрячь.
Светозара закрыла флакон серебряной пробкой. В этом флаконе она хранила благоуханное масло, вязкое, как мед. Это масло лечец сделал из разной мешанины — из березового сока, из настойки целебных трав, из переваренного меда, из цветов.
— Не видел такого, не приходилось, — полушутя промолвил Даниил, кивнув на флакон.
— Женщинам это очень нужно. Да ты ведь от них далеко! — ехидно кольнула его острым словом Светозара.
Далеко от женщин! Не насмехается ли она? А может, отгадала его тайные мысли? Не раз ему мерещилась по ночам девушка с такими глазами, как у Светозары. Он идет за ней, а она отдаляется, зовет за собой, и как Ни силился догнать, она исчезает во мгле… Просыпался, и тоскливо ныло сердце от неизведанной радости. Часто слышал Мирослав — он спал рядом, в соседней опочивальне, — как Даниил ночью соскакивал с постели, открывал окна.
Слова Светозары смутили Даниила.
— Тебе ладу-девушку искать пора, — будто невзначай кинула Светозара опасные слова.
Она догадывалась, что у юноши на душе, замечала, как он тянется к их дому. А он ходил сюда часто, осторожно заводил разговоры о том, как ему иногда бывает грустно. Может, делал это потому, что давно уже не слышал ласкового материнского слова. Светозара утешала его, советовала не оставаться одному, быть больше с дружиной…
И сегодня, видно, чтобы еще раз напомнить Даниилу о женитьбе, сказала:
— У моей Роксаны сынок уже ходить начинает.
Даниил поднял брови:
— Ходить? Так ведь совсем недавно свадьба была!
— Недавно! — рассмеялась Светозара. — Недавно! Два года уже прошло… Вот как дети быстро растут!
Может, и еще насмехалась бы Светозара над своим гостем, да в светлицу вбежал Любосвет. Увидев Даниила, он застеснялся.
— Почему замолчал? Матери что-то молвить хотел? — подошел к нему Даниил и, заметив на пороге Дмитрия, кивнул ему.
Любосвет обернулся к отцу. Тот подбадривающе подмигнул сыну.