И не заметили, когда певец умолк. Очарованный Даниил подбежал к Митусе:
— А ты видел, Митуса, Мстислава Удалого?
— Забыл ты, княже, что очи мои ничего не видят! Был я в Новгороде Великом и возле Мстислава был близко, к нему во двор заходил. Он меня и в терем к себе приглашал. Говорил я с ним, а потом еще проводник мой много рассказывал и о нем, и о дочери его. А я все это запомнил и песню сложил о храбром Мстиславе. Много о нем поведали мне новгородцы, и все больше люд простой, — по душе людям Мстиславова отвага. На Торге в Новгороде сидел и слушал, по улицам ходил, к ковачам в кузницы заглядывал, где оружие куют, и к дружинникам наведывался. Всюду хорошим словом Мстислава почитают. Честный человек он. Слово дал — никогда не нарушит.
Даниил поблагодарил певца, велел, чтобы накормили его и на княжеском дворе оставили отдохнуть.
— Благодарствую за ласку, во дворе я у тебя поживу, только не долго… Ничего не надобно мне, в дорогу снова пойду.
Митуса встал, осторожно прижал к себе гусли и направился к двери, поддерживаемый Дмитрием.
Даниил задумался. Дошло ли до разумения бояр, понятно ли им, зачем он Митусу позвал?
Только вышел Митуса, как поднялся взволнованный Мирослав:
— Кланяюсь Даниилу за разум его. Сумел он мысли людские уловить, словно стебельки в один веник связал. Тако и мы думали — помощи надо просить у братьев наших. Вижу теперь — в Новгород следует податься.
— В Новгород? Далеко! Пока придут, нас переловит тут всех Бенедикт, — тянул свое Филипп.
Даниил вспылил:
— Замолчи, Филипп!
Филипп не унимался:
— «Замолчи»!.. Могу и молчать… Но ты ведь совета спрашиваешь, я и говорю то, что думаю.
— Думаешь? — рассердился Даниил.
— О Галиче думаю…
Наступило неловкое молчание. Даниила вывел из равновесия Филипп своими назойливыми советами. Даниил дрожал от ярости: этот противный боярин нагло лезет в советчики! «А может, он и верно говорит? — мелькнула в голове Даниила мысль. Но он сразу же отогнал ее. — Хорошо, что Мирослав начал говорить, пусть говорит», — начал успокаиваться Даниил.
— Мыслю так, — осторожно продолжал Мирослав, — должны мы посмотреть, где будет лучше, а не бахвалиться, как Филипп.
«Подбодрил, как всегда, молодец Мирослав», — подумал Даниил и с благодарностью посмотрел на своего воспитателя.
— Это и есть тот теплый дождь, — окинул всех взором Даниил, — тот дождь, о котором Мирослав говорил. Из Новгорода он нашу рожь и нашу жизнь окропит. Вот туда идти нам за помощью, к Мстиславу Удалому, его сюда просить с дружиной храброй новгородской.
Василий кашлянул, подергал свою реденькую бородку, поднялся со скамьи.
— Верно молвит князь Даниил, нам к своим тянуться надо, как к братенникам родным. Горя много на Русской земле. Раздоры княжеские люд поделили. — Он косо посмотрел на Даниила: не рассердился ли тот за такие слова? — А нам бы сообща против врагов злых. И в «Слове о полку Игоревом» вельми мудро о силе русской сказано… Да помним мы, — снова посмотрел он на Даниила, — что и отец твой Роман княжил в Новгороде. Давно то было, да не забылось… Это тоже понадобится, дружба-то такая… В Новгород посла нашего послать и до самой земли им пек, клониться — пусть воинов к нам посылают, а мы их отблагодарим.
Семен и Дмитрий, слушая Василия, кивали головами, соглашались и были рады, что и у них такие же мысли. Но неожиданно нахмурился Мирослав, к Даниилу обратился:
— А об одном забыли. Подумал ли ты — придет Мстислав, а где же княжить будет? В Галиче? А ты как? Что? Отдашь ему землю нашу? Снова ссориться, снова драку разжигать?
— Верно! Ссоры будут! Без новгородцев обойдемся! — ухватился за поданную Мирославом мысль Филипп.
Словно от прикосновения острого меча вспыхнул Даниил.
— А лучше, чтобы Коломан в нашем Галиче сидел? — крикнул он так громко, что все вздрогнули. — Ты так мыслишь, Мирослав? Думал я, что ты мудрее! А ты будто ножом в сердце. Посоветовал!
Еще не было такого, чтобы Даниил на воспитателя своего голос повышал. Все ужаснулись. Едва удержался Мирослав, чтобы на эту дерзость Даниила не ответить так же резко. Он весь трепетал, но не хотел при свидетелях лезть в драку. Даниил горько обидел его. Голос Мирослава дрожал:
— Нож? С такими словами полегче, Даниил… Звать Мстислава надо, да не будет ли того, что с Игоревичами было? Я… я… — заикался Мирослав, — я не знаю, как будет.