Г. Мартен. Живу я, милая мадам, в квартире номер восемь, шестой этаж.
Г-жа Мартен. Боже мой, как странно! Какое совпадение, дорогой месье. И я живу в квартире номер восемь, шестой этаж[1181].
И только тогда, когда они устанавливают, что спят в одной и той же постели и имеют одного и того же ребенка, г. Мартен сможет сказать своей жене: «Итак, дорогая мадам, мы, без сомнения, виделись и вы моя законная супруга»[1182]. После того как связь, таким образом, установлена, отношения наконец могут начаться или, скорее, должны были бы начаться...
В «Елизавете Бам» мы наблюдаем противоположную сцену: мать постепенно забывает родственную связь, которая соединяет ее с дочерью. Если в первом случае мы имеем восстановление общей памяти, то здесь мы присутствуем при ее потере одной из собеседниц:
Мамаша (входя). Товарищи. Маво сына эта мержавка укокосыла.
из-за кулис высовываются две головы.
Голоса. Какая? Какая?
Мамаша. Ета вот, с такими вот губам.
Елизавета Бам. Мама, мама, что ты говоришь?[1183].
Эта потеря памяти повлечет безумие матери и смерть коммуникации. Ее последняя реплика уже вне языка: «3 × 27 = 81»[1184]. Индетерминизм исключает общую память, но он исключает также возможность прогнозировать: нельзя предвидеть, какое следствие вызовет причина. Нарушение именно этого постулата позволяет командиру пожарных предвидеть пожар. В более трагическом смысле, именно он находится у истоков той огромной пустоты, в которую человек вступает с каждым своим шагом.
Индетерминизм опровергает еще и другой постулат, который предполагает, что каждое высказывание несет новую информацию: постулат об информативности. Существует комплекс приемов, нарушающих этот закон, например:
Тавтология, или просто-напросто повторение. Этот прием применяется в театре абсурда систематически, и потому нет недостатка в примерах. В последней реплике «Лысой певицы» персонажи все вместе шесть раз повторяют фразу «Это не там, это здесь»[1185]. В «Елизавете Бам»:
Иван Иванович и Петр Николаевич, вбегая.
Где, где, где.
Елизавета Бам,
Елизавета Бам,
Елизавета Бам,
Петр Николаевич. Тут, тут, тут.
Иван Иванович. Там, там, там[1186].
Употребление избитых фраз (иногда синтаксически верных, но семантически абсурдных), очевидных вещей (например, говорить то, что собираешься сделать) или пословиц (иногда искаженных): каждый персонаж высказывает фразу без всякой связи с предыдущей репликой и замыкается на своих собственных словах. В этом контексте любая фраза может повлечь за собой любую другую. Сцена XI «Лысой певицы», несколько фраз которой представлены ниже, целиком построена на этом принципе:
Г. Мартен. Продашь корову — получишь ворону.
Г-жа Смит. Чтобы жить, смотри в окошко.
Г-жа Мартен. Можно сесть на стул, когда у стула нет.
Г. Смит. Надо думать всегда и обо всем.
Г. Мартен. Потолок наверху, а пол внизу.
Г-жа Смит. Если я говорю да, то это просто так.
Г-жа Мартен. Каждому свое.[1187]
И так далее, на протяжении многих страниц. Диалог такого же типа в «Елизавете Бам»:
Папаша. Коперник был величайшим ученым.
Иван Иванович (валится на пол). У меня на голове волосы!
Петр Николаевич и Елизавета Бам. Ха-ха-ха-ха-хахахаха!
Иван Иванович. Я весь лежу на полу!
На сцену выходит Мамаша.
Петр Николаевич и Елизавета Бам. Ха-ха-ха-ха-ха!
Елизавета Бам. Ой, ой, не могу!
1183