Неудивительно, что именно подшивку “Задушевного слова” на 1910 год подарила мать Дани Ювачева осваивавшему грамоту сыну. По словам Надежды Ивановны, мальчик с ней “не расставался”. И подшивка эта дает хорошее представление о той детской литературе, на которой росло хармсовское поколение. Среди авторов можно встретить и профессиональных детских писателей (знаменитая Лидия Чарская – с приключенческой повестью о девочке, попавшей к цыганам, или Александра Анненская – невестка поэта, жена его старшего брата, известного социолога), и профессиональных педагогов, не очень уверенно владевших пером, и малозначительных “взрослых” литераторов. Последних особенно много было среди авторов стихотворного раздела – Г. Галина, Уманов-Каплуновский, Мазуркевич. Из сколько-нибудь заметных поэтов в “Задушевном слове” был представлен лишь один – Сергей Городецкий, который, как известно, на протяжении всей своей 60-летней литературной жизни не брезговал никаким литературным заработком. Вот образчик его детских стихов (он издал их даже отдельной книжкой):[48]
Даниил Ювачев, 1915 г.
Модернист Городецкий звонко и весело халтурил, поэты “старой школы” честно старались, но пользовались единственным языком, который у них был, – слащавым, состоящим из сплошных клише романсовым наречием надсоновско-ратгаузовской поры, которое в сочетании со специфическими дидактическими целями детской поэзии производило впечатление глубоко комическое. Вот, например, стихи Марии Пожаровой:
При этом Пожарова и Городецкий были еще далеко не худшими детскими поэтами той поры – скорее, одними из лучших. Чуковский даже ставил Городецкого в пример прочим, отмечая его умение говорить языком ребенка, воспроизводить его психологию.
Елизавета Ювачева, 1915 г.
Лишь некоторые стихи из “Задушевного слова” пережили свое время. Так, в номере за 28 ноября 1910 года появилось бессмертное (и, увы, анонимное) стихотворение:
Правда, историки литературы говорят, что это – не первая публикация кровавой баллады про козлика и волков; в песенниках она фигурирует начиная еще с 1850-х годов.
Из прозы в журнале интереснее всего вещи познавательного характера (“История шоколадной карамельки” – героиня рассказывает своим товарищам, яблочным леденцам, о своем детстве в далекой Латинской Америке в качестве плода какао). Отдал журнал дань памяти и умершему в 1910 году Льву Толстому (статья “Великий дедушка”).
Однако едва ли не больше всего впечатляют сегодня письма юных читателей и читательниц. “Я и брат учимся дома, говорим на двух языках. Я иногда играю на рояле…” “Я была в Милане, в Италии, и видела большую церковь с цветными стеклышками в окнах”[49]. Ничего особенного, казалось бы, но от этих писем исходит такое ощущение устойчивости и благополучия (благополучия, которое и супруги Ювачевы старались с огромными усилиями создать для своих детей)!