…Странно, продолжал рассуждать князь Андрей, отчего же он сам забывает об этом? И ловит себя на мысли, что боится смерти, даже вспоминать о ней не желает. Ему кажется, смерть минует его, она подкарауливает других…
Великому князю делается грустно, и он снова зовет отрока, чтобы тот помог облачиться. Андрей Александрович намерился сходить к епископу Исмаилу.
Выбрался великий князь Владимирский из каморы, день к вечеру клонился. Осмотрелся. Во дворе редкого гридня видишь. Зимой в караван-сараях безлюдно, гости торговые еще по осени разъехались. Теперь до весны, когда в столицу Орды приплывут по морю Хвалисскому и Волге купеческие караваны. Опасными путями от моря Русского и гор Угорских добирались гости из разных земель. Тогда тесно делалось в караван-сараях, оживали шумные базары, а сам Сарай, с пыльными кривыми улицами, с домами и дворцами, мечетями и синагогами, православным храмом, делался многоязыким, говорливым.
И так до самых холодов…
Осенними дождями Сарай тонул в лужах. Вода и грязь по колено. В колдобинах коню под брюхо.
Князь Андрей шел к епископу, сам не ведая зачем. Видно, намерился получить душевное успокоение. Под ногами похрустывал ледок, припорошенный тонким слоем снега. Князь подумал, что в эту пору снег сугробами завалил Россию и будет лежать до самой весны, пока не выгреет солнце и не зазвенит капель. Тогда снега начнут оседать, из-под них потекут ручьи, а отсыревший за день снежный наст ночным морозом схватится корочкой.
Великому князю так захотелось домой, хоть волком вой, но он не волен в себе. Пока шел, Новгород вспоминал, как с отцом жил, ловил на Волхове рыбу, зимой делал во льду лунки, ставил крючья на щуку. Ребята ходили кулачными боями конец на конец, но он, князь Андрей, не упомнит, чтобы сам дрался. Заводил мальчишек, а сам смотрел на драку со стороны. Верно, оттого и поныне у него целые зубы и не перешиблена переносица. Ведь в драке в ход шло все: палки и камни, и всегда дело кончалось кровью…
Епископ встретил великого князя радушно:
— Яз, грешным делом, подумывал — забыл ты меня, княже.
— Как мог я, владыка! Благослови.
Они уселись в креслица у столика. Молодой чернец поставил перед ними глиняную чашку с мочеными яблоками, деревянный поднос с горячими лепешками и мисочку с пахнущим медом.
— Мед-то, сыне, с моей борти. Видал у оконца колоды? В зиму поднял на стойки, от мышей, шалят. Да утеплил, чтоб мороз не пощипал Божьих тружениц. Вот уж чудно устроены, себя кормят и нам подают. Живут по Святому Писанию.
— Людям бы так.
— Люди, великий князь, какие по Божьим заповедям живут, а иные предали их забвению.
Князь Андрей Александрович вздохнул:
— Воистину, владыка, и я в том повинен.
— Поступки свои сам суди, а что Господь скажет на своем Суде, никому не ведомо. Человек о конце жизни мыслить должен, помнить о нем.
Князь печально усмехнулся:
— Ты, владыка, будто в душу мою заглянул. О том накануне думал.
Епископ подвинул князю яблоки:
— Отведай, великий князь, они хоть и мелкие, да сочные. Так, сказываешь, о смерти думал? Навестило тя…
— Приходило такое. А еще о суете мирской.
— Ты дела свои государственные к этим думам примеряй… Слышал, княгиня в монастырь удалилась.
Андрей Александрович кивнул.
— Не печалься, она Господу жизнь свою вручила.
— Я, владыка, смирился.
— Ты, великий князь, еще гордыню свою смири. Как пастырь сказываю тебе.
— Во мне ли гордость?
Епископ прищурился:
— Яз ли не вижу? Соразмеряй поступки свои, великий князь. — Помолчал и снова заговорил: — А в княжьих сварах беды наши. Князья русские, родство презрев, сабли и мечи обнажают. — И добавил с огорчением: — Все, все от старейшин земли Русской зависит, а они пакости друг другу творят.
С укором головой покачал:
— Позабыли, забвению предали, что и Мономаховичи корнями от Ярослава Владимировича[97].
— Винишь? Я ль один, сам признаешь.
— Ты, великий князь, им в отцы дан. Отчего съезд не созвать да полюбовно разойтись? Яз однажды, чать, не забыл, едва вас утихомирил. Вы уж готовы были мечи в ход пустить. А ханский посол на вас смотрел да посмеивался. Ордынцам ваша брань ровно мед.
Исмаил постучал ногтем по мисочке…
Покинул великий князь епископа, темень над Сараем сгустилась. Из-за Волги дул ветер, гудел заунывно, будто волчья стая. Пока до караван-сарая добрел, ни одного человека не встретил. У самых ворот татарин к нему приблизился. Промолвил:
97
Ярослав Владимирович — Ярослав Мудрый (около 978 — 1064) — великий князь Киевский (с 1019 г.), сын Владимира I. Успешно воевал и обезопасил южные и западные границы Руси, установил династические связи со многими странами Западной Европы.