– И как долго у тебя это?
Он медленно провёл ладонью по взъерошенным кудрям. А потом уверенно ответил:
– Сколько себя помню.
– А… господи, – поражённо выдохнул Ники, чуть подавшись вперёд и сжав кулаки так, что ногти с болью впились в ладони.
Сколько себя помню… Кацу было, кажется, двадцать четыре. Неудивительно, что он так спокойно говорит обо всём этом… как о само собой разумеющемся.
– Как ты выжил с этим?
Андрей непонимающе нахмурил брови. После чего – подумать только! – улыбнулся. У Ники кровь прилила к щекам.Эту улыбку он уже видел, когда чуть похмельным утром сидел на кровати Каца – закутанный в одеяло так, что торчало одно лицо, да смущённый дальше некуда. Ники подумал, что, пожалуй, оторвёт ему яйца, если за улыбкой последуют прочие детали того утра.
– Разумеется, ты напуган, – это, впрочем, Кац произнёс уже вполне серьёзно. – А я, знаешь, всё никак не мог понять причину твоего состояния. Чувствовал ведь, что дело не только в смерти Игоря…
– А если задуматься, то именно в ней, – возразил Ники. Чтобы чем-то занять руки, он принялся размешивать кофе ложечкой, даже не положив сахар. Тема была скользкой - чего доброго, Кац опять примется орать. Ну его… – Он теперь один из них… Игорь.
Тёмные глаза Каца в ужасе распахнулись.
– Не может этого быть. Я бы почувствовал.
– Да не призрак же. Жнец.
– И подавно нет! – он всё же вышел из себя. – Он не мог! Игорь за всю свою жизнь не совершил сколько-нибудь дурного поступка!
– Может, ты о нём чего-то не знаешь? Или это не единственный путь?
– Как же… – проворчал Кац, с остервенением утрамбовывая в пепельнице окурок. – Не связывался бы ты с ними. Пусть даже это был бы Игорь…
– Почему? – с любопытством поинтересовался Ники. Как бы он ни пытался выкинуть из головы жнеца по имени Вальдемар, сделать это не удавалось. Где-то на дне разума затаилось смутное опасение, что Ники слишком глубоко нырнул, окунувшись в омут личности Вальдемара. Изнутри он казался бескрайним тёмным лабиринтом, в котором путеводной нитью было блестящее перо, с острым, будто у ножа концом.
– Потому что жнецы – они… – Кац нахмурился, подбирая слова (его гладкий высокий лоб прорезали аж сразу четыре морщины), – тёмные они. Будто бы вторую жизнь им дала не Смерть, а зло, которое они совершали когда-то…
– Такими ты их чувствуешь?
Помедлив, он кивнул. Потом задумчиво толкнул пепельницу ребром ладони и, приблизившись, рухнул рядом на диван. Собственническим жестом приобнял Ники и уткнулся носом в его волосы, всё еще влажные после утреннего душа. Ники хотел отодвинуться, но не стал. Чувствовал, что Андрею это было нужно. Вопрос в том лишь, почему.
– Не понимаешь? Может, потому, что мне нужно не совсем это?
– Не припомню, чтобы ты упоминал про чтение мыслей, – сказал Ники, смутившись и разозлившись. Макушкой он чувствовал, как губы Каца складываются в одну из этих треклятых улыбочек.
– Не читаю я мыслей. Но мне кажется, в голове у тебя, Никитушка, полный пиздец. Так что предпочитаю иметь дело с твоими эмоциями.
– Тут ты прав.
Некоторое время других слов он не находил. Кац тоже как-то не блистал красноречием вопреки обыкновению.
– Кац… – Ники попытался собраться с мыслями.
– Мм?
– А если бы у тебя была возможность отказаться от твоего дара… что, неужели бы не отказался?
– Нет, – не раздумывая, отозвался Кац. – Думаю, раз этот дар у меня есть, то для чего-то оно было так задумано.
– А я вот не хочу, чтобы другие за меня думали!
– Ну, так сделай вид, что хочешь, – снисходительно, даже будто бы уговаривая, сказал Кац. Осторожно погладил по плечу. – Тогда и не придётся.
– Не вижу в твоих словах логики…
– О… она просто стесняется.
– Верю, – Ники выдохнул это неохотно, сокрушённо. И ведь поверил же.
– Верь, – тихо попросил Кац. – Я же тебе помочь хочу.
Подумав, что Андрей всё равно уже почувствовал его смятение, он решил сказать всё начистоту.
– Возможно, в этом не будет особой нужды. Если жнец выполнит своё обещание.
Кац резко отодвинулся, чуть склонился вперёд, хмуря густые чёрные брови и пристально глядя ему в глаза.
– Так… И что эти подонки успели тебе наобещать?
– Лишить дара, – Ники передёрнул худыми плечами.
– Да с чего бы вдруг?! – Кац снова вскочил, принимаясь нервно топтаться возле него. – Плевать они на тебя хотели!
– Всё так, – теперь уже он подбавил в голос снисхождения, – но у меня есть то, что им нужно.
Кац не спрашивал, откуда и что именно. Казалось, его это и не интересует. С минуту он таращился на Ники взглядом, в котором сквозила странная смесь отчаянья и раздражения.
– Как это на тебя похоже, Никита.
– Что именно?
– Бежать от проблемы, – угрюмо пояснил он, снова закуривая.
Ники, помедлив, последовал его примеру, и возразил, сердито сведя брови:
– Я пытаюсь их решить.
– Да ни черта ты не пытаешься, – всепонимающая, взрослая такая усмешка Андрея выводила из себя за считанные минуты. – Ты бежишь от своих проблем, не пытаясь просто взять и справиться ни со всей этой паранормальной хуетой, ни с тем пониманием, что Игоря больше нет…
– Перестань всё время напоминать мне об Игоре! – Ники тоже вскочил на ноги, однако уверенности это не прибавило: формально Кац был выше едва ли на полголовы, но психологически – гораздо выше, чем просто «на голову».
– Не перестану. Как я могу перестать, когда должен заставить тебя смириться с этим и жить дальше?..
– Кац, это не твоё ёбаное дело! – он уже почти кричал. – Ты же весь такой фокусник в области чувств? Так пойми, что я чувствую, и оставь меня в покое!
– Прекрасно понимаю.
Протянув руки, Кац сжал его за запястья ближе к локтю – длины пальцев хватало, чтобы полностью обхватить его костлявые ручонки. Вырывать – бесполезно; хватка бульдожья. И хватка эта обычно вела к очередным романтическим бредням, которые Ники раз за разом не желал слушать. Раньше – потому что вся эта пидорская романтика смущала до одури. Теперь же – потому что она и вовсе была не к месту.
– Не стоит думать, что ты никому не нужен… потому что это не так.
– Андрей, не начинай! – безуспешно Ники пытался высвободить руки. – Не до твоих приставаний сейчас…
– Да тебе всегда не до них, – Кац пожал плечами. – Это же может стать очередной твоей проблемой, да?
Чуть не прокусив губу со злости, Ники всё же понемногу уступал его словам, признавал его правоту. Да и как не признавать, если в психологии Кац был этаким читером - теперь это стало очевидно.
– Ты хочешь, чтобы я стал твоей проблемой?
Кац растянул губы в кривой усмешке.
Ники вдруг бросилось в глаза, что моргает он очень уж редко. Всё смотрит и смотрит своими хитрыми глазищами, в упор, не отрываясь.
– А ты и так моя проблема. Моя главная забота. Ясно тебе?
Словно полюбовавшись еще немного его сморщенным от досады лицом, Кац неохотно разжал пальцы.
– Снова уйдёшь, разумеется. Валяй, – картинно разведя руками, Андрей отвернулся и с преувеличенным интересом уставился в окно.
Остро чувствуя себя кретином, Ники уставился куда-то ему в затылок. Приходилось признать, пожалуй, что даже теперь Кац вызывает противоречивые чувства. Сейчас бы силком повернуть его к себе и… впрочем, Ники и не знал, на что он мог бы решиться. Да и мог ли?
– Возвращайся, когда передумаешь связываться с тёмными тварями. И не вздумай делать глупости, – с преувеличенным спокойствием велел Кац.