В XXVII–XXIX песнях Беатриче разъясняет устройство высших райских сфер. Перводвигатель — это кристальное последнее небо, которое движется с максимальной скоростью, так как стремится каждую свою точку соединить с каждой точкой Эмпирея. Эмпирей — невещественная и непространственная световая сфера, Рай в собственном смысле слова, откуда сила, мысль и любовь Троицы передают свое воздействие небесным сферам (пространственным и временным). Данте видит отраженное в глазах Беатриче божество и, обернувшись, усматривает ослепительную точку, окруженную вращающимися кругами. Девять окружностей движутся тем быстрее, чем ближе они расположены к сияющему центру. Любовь и свет — своего рода душа и тело этого божественного мира. Данте недоумевает: небесные сферы тем быстрей, чем они обширнее, а занебесные — наоборот. Беатриче объясняет, что скорость движения сфер зависит не от их величины, а от силы, которая определяется близостью к богу. Поскольку круговое движение еще в античной философии считалось образом мыслительной активности, сферы скоростью своего движения выражают степень познания бога. Девять окружностей Эмпирея суть девять ангельских чинов, описанных некогда в «Ареопагитиках». Данте узнает от Беатриче, что ангельские круги стремятся уподобиться божественной точке, а это возможно в той степени, в какой они погружены в созерцание бога. В «Пире» (115) Данте подробнее раскрывает законы ангельской иерархии (хотя там он придерживается еще порядка чинов, данного Григорием Великим, а не Дионисием Ареопагитом). С привлечением данных «Пира» иерархия ангелов в «Рае» (XXIII 98—139) выглядит так: ближайшая к богу триада — это (в порядке отдаления от центра) серафимы, херувимы и престолы, созерцающие могущество Отца. Причем серафимы созерцают его в самом себе, херувимы — в Сыне, а престолы — в духе святом. Вторая триада — господства, силы и власти, созерцающие премудрость Сына. Господства созерцают мудрость в самих себе, силы — в Отце, власти — в духе святом. Третья триада — начала, архангелы, ангелы, созерцающие любовь духа соответственно в нем самом, в Отце и в Сыне. Вверх эти девять чинов устремляют познающий взор, а вниз посылают управляющую власть. Каждый ангельский чин правит каким-либо кругом неба: самый маленький (серафимы) правит самой большой телесной сферой космоса — Перводвигателем; херувимы правят восьмым небом и т. д. Порядку ангельского правления соответствуют девять типов блаженных душ, распределенных по небесам. В «Пире» Данте привел в соответствие с этой иерархией еще и систему средневековых наук, и девять античных муз, но в «Комедии» этого сопоставления (по крайней мере в явном виде) уже нет. Таким образом, Данте не отходит от христианского учения о неполноценности души без тела: ангельские сонмы имеют свои идеальные тела — сферы неба, которые живут идеальной жизнью, кружась и отражая вечным движением божественный покой.
Желая добраться до самой сути творения, Данте хочет узнать, где, когда, как и для чего были созданы богом изначальные миры. На вопрос «для чего?» Беатриче отвечает:
Вопросы «где и когда?» ясны из сущности Эмпирея, слившего все «где» и «когда» в одну область умопостигаемого света и любви. Вопрос «как?» получает раскрытие в аристотелевско-схоластических формулах. Форма и материя направили в мир совершенства (бытия) свой тройной полет, как три стрелы: «вершиной» мира явилась чистая актуальность (atto puro), «дном» — чистая потенциальность (pura potenza), серединой — нетленная связь возможности с действительностью. И акт создания, и строй существа, и порядок трех сущностей «излился, как внезапное сиянье, где никакой неразличим черед» (XXIX 29–30). Все эти элементы существуют внутри единого целого и разделимы только в абстракции, но не в действительности— так учит аристотелевская школа и так утверждает поэма. Чистой актуальностью Данте в соответствии с традицией называет мир ангелов; чистой потенциальностью — проявляющийся в четырех стихиях мир материи; их вечная связь осуществлена в эфирных телах небесных светил.