Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I

E qual è quei che disvuol ciò che volle
e per novi pensier cangia proposta,
sì che dal cominciar tutto si tolle, [39]

tal mi fec“ïo „n quella oscura costa,
perché, pensando, consumai la «mpresa
che fu nel cominciar cotanto tosta. [42]

«S'i» ho ben la parola tua intesa»,
rispuose del magnanimo quell'ombra,
«l'anima tua è da viltade offesa; [45]

la qual molte fïate l'omo ingombra
sì che d'onrata impresa lo rivolve,
come falso veder bestia quand'ombra. [48]

И словно тот, кто, чужд недавней воле
И, передумав в тайной глубине,
Бросает то, что замышлял дотоле, [39]

Таков был я на темной крутизне,
И мысль, меня прельстившую сначала,
Я, поразмыслив, истребил во мне. [42]

«Когда правдиво речь твоя звучала,
Ты дал смутиться духу своему, —
Возвышенная тень мне отвечала. – [45]

Нельзя, чтоб страх повелевал уму;
Иначе мы отходим от свершений,
Как зверь, когда мерещится ему. [48]

На тёмной крутизне ночного Звёздного Неба поэта терзают сомнения: – то воля приказывает предпринять задуманное, то рассудок рекомендует бросить это предприятие. Поразмыслив, он решает не предпринимать столь тяжкий путь, положившись на произвол судьбы.

Вергилий отвечает: правдивость речи Данте смущает его дух. Мы, говорит он – мыслящие существа, а не звери, которые не могут преодолеть страх, инстинктивно уходя от любой кажущейся опасности.

Da questa tema acciò che tu ti solve,
dirotti perch'io venni e quel ch'io «ntesi
nel primo punto che di te mi dolve. [51]

Io era tra color che son sospesi,
e donna mi chiamò beata e bella,
tal che di comandare io la richiesi. [54]

Lucevan li occhi suoi più che la stella;
e cominciommi a dir soave e piana,
con angelica voce, in sua favella: [57]

Чтоб разрешить тебя от опасений,
Скажу тебе, как я узнал о том,
Что ты моих достоин сожалений. [51]

Из сонма тех, кто меж добром и злом,
Я женщиной был призван столь прекрасной,
Что обязался ей служить во всем. [54]

Был взор ее звезде подобен ясной;
Ее рассказ струился не спеша,
Как ангельские речи, сладкогласный: [57]

Вергилий сообщает Данте, как он сам узнал, что поэт достоин столь высокой, но опасной миссии. Душа Вергилия, находящаяся после смерти в Лимбе (между добром и злом) в сонме мириадов душ, была призвана женщиной, прекрасной настолько, что он обязался ей служить во всём. Он восторженно описывает красоту женщины.

Обратившись к Карте Звёздного Неба, нахожу эту женщину. Созвездие Дева [Рис. А II. 1], со своей ярчайшей звездой – Спика, следующее, после созвездия Лев, созвездие Зодиака.

«O anima cortese mantoana,
di cui la fama ancor nel mondo dura,
e durerà quanto «l mondo lontana, [60]

l'amico mio, e non de la ventura,
ne la diserta piaggia è impedito
sì nel cammin, che vòlt» è per paura; [63]

e temo che non sia già sì smarrito,
ch'io mi sia tardi al soccorso levata,
per quel ch'i» ho di lui nel cielo udito. [66]

Or movi, e con la tua parola ornata,
e con ciò c'ha mestieri al suo campare,
l'aiuta, sì ch'i» ne sia consolata. [69]

«О, мантуанца чистая душа,
Чья слава целый мир объемлет кругом
И не исчезнет, вечно в нем дыша, [60]

Мой друг, который счастью не был другом,
В пустыне горной верный путь обресть
Отчаялся и оттеснен испугом. [63]

Такую в небе слышала я весть;
Боюсь, не поздно ль я помочь готова,
И бедствия он мог не перенесть. [66]

Иди к нему и, красотою слова
И всем, чем только можно, пособя,
Спаси его, и я утешусь снова». [69]

Женщина обращается к чистой душе мантуанца Вергилия, слава которого, как автора «Энеиды», облетела Землю и пребудет вечно. Она говорит о Данте, как о друге, которого постигло несчастье, который отчаялся обрести путь, предназначенный ему, оттеснённый с него испугом. В своём небе она услышала такую весть и теперь боится только одного: не поздно ли посылает ему помощь, ведь он мог и не перенести тяжких бедствий. Она умоляет Вергилия, тотчас же отправиться к поэту и своим красноречием убедить его отправиться в опасный путь, пособив делом, спасти его, иначе она будет безутешна.

В какой горной пустыне должен был обрести верный путь Данте? Обращаясь к времени – XVIII век и месту действия – Европа, я предполагаю, что ему был предназначен путь кардинальского, а впоследствии и папского служения – «Верного пути в пустыне горной».

Мог ли поэт стать понтификом? А может (учитывая жанр пророчеств Комедии, уснащенный большим количеством упоминаний о понтификах, которые, на самом деле – перемещение уже свершившихся событий в прошлое и придание им статуса «пророчества»), Данте и стал впоследствии понтификом? А если и стал им, то кем именно? Это уже конкретный вопрос.

Список пап и антипап, заботливо размещённый в Интернете, у меня под рукой. Ясно, что в 1743 году Данте ещё не был понтификом; диапазон времени, когда он мог им стать, простирается до 1815 года, учитывая его указание на разгром Наполеона I. Пройдясь по списку из трёх возможных кандидатов, выделяю одного, учитывая время его рождения и годы понтификата.