Читать онлайн "Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II" - Казанский Аркадий - RuLit

Выбрать главу

Уже над новым рвом мы одолелиГорбатый мост и прямо с высотыНа середину впадины смотрели. [9]

О Высший Разум, как искусен тыГоре, и долу, и в жерле проклятом,И сколько показуешь правоты! [12]

Повсюду, и вдоль русла, и по скатам,Я увидал неисчислимый рядОкруглых скважин в камне сероватом. [15]

Они совсем такие же на взгляд,Как те, в моем прекрасном Сан-Джованни,Где таинство крещения творят. [18]

Я, отрока спасая от страданий,В недавний год одну из них разбил:И вот печать, в защиту от шептаний! [21]

Сан-Джованни – флорентийский баптистерий, церковь Иоанна Крестителя. Где таинство крещения творят. – Старейшие комментаторы по-разному объясняют этот стих: 1) пять крестообразно расположенных мраморных купелей; 2) четыре круглых выемки в мраморном полу вокруг купели, в которые становились священники, совершавшие обряд. Однажды в одну из этих выемок, или купелей, забрался расшалившийся мальчик и застрял в ней. Вошедший в баптистерий Данте, взял топор и, разбив мрамор, освободил его.

Путники перешли в следующий цех. На Небе неисчислимый ряд округлых скважин в камне сероватом – ряды звёзд на Звёздном Небе. На Земле – неисчислимый ряд округлых скважин в камне сероватом – восковые соты, из которых выплавляют воск для отливки моделей пушек, колоколов и статуй. Другой образ округлых скважин – ряды облепленных папье-маше моделей, которые высушиваются перед тем, как освободить их от оболочки.

Fuor de la bocca a ciascun soperchiavad'un peccator li piedi e de le gambeinfino al grosso, e l'altro dentro stava. [24]

Le piante erano a tutti accese intrambe;per che sì forte guizzavan le giunte,che spezzate averien ritorte e strambe. [27]

Qual suole il fiammeggiar de le cose untemuoversi pur su per la strema buccia,tal era lì dai calcagni a le punte. [30]

«Chi è colui, maestro, che si crucciaguizzando più che li altri suoi consorti»,diss'io, «e cui più roggia fiamma succia?» [33]

Из каждой ямы грешник шевелилТорчащими по голени ногами,А туловищем в камень уходил. [24]

У всех огонь змеился над ступнями;Все так брыкались, что крепчайший жгутПорвался бы, не совладав с толчками. [27]

Как если нечто маслистое жгутИ лишь поверхность пламенем задета, —Так он от пят к ногтям скользил и тут. [30]

«Учитель, – молвил я, – скажи, кто это,Что корчится всех больше и обросОгнем такого пурпурного цвета?» [33]

Несколько образов здесь приходит на ум:

1. Ямы – соты, расплавляемые для изготовления моделей. Из части сот торчат личинки, которые извиваются от огня. При расплавлении воска, по поверхности бегают язычки пламени. Как только огонь касается поверхности воска, тот тут же стекает, как вода, вниз, внутрь формы. Корчится и оброс огнём пурпурного цвета – воск корчится от огня, и горит по поверхности, расплавляясь.

2. Ямы – печи домницы для обжига руды при выплавке чугуна, над ними выступающая порода и каменный уголь горит, как будто жгут что-то маслистое. Огонь змеится над ступнями – языки огня от горючего газа, образующегося при обжиге, который загорается на открытом воздухе. Картина такая же, как и в Константинополе, на заводе Топхана.

3. Можно снова вспомнить о катастрофическом извержение Везувия. Ползущая огненная лава, вполне соответствующая описанию жара в ямах, раскалённый пепел, засыпающий целые города и заживо похороненных животных и людей. Человек, погребенный под раскалённым пеплом, от жара начинал вскипать и гореть. Пары и газы вырывались наружу через верх насыпанной пеплом над ним гробницы, так что крышка ямы получалась раскрытой. В результате сильного жара, органические вещества и даже кости выгорали полностью, при этом в остывающем пепле оставалась полость, повторяющая тело человека или животного. Кто был в Помпеях – видел, как с помощью гипса, заливаемого в эти полости, воссоздаётся посмертный облик человеческого тела, скрюченного сильным жаром.

Оброс огнём пурпурного цвета – здесь горит в Аду душа папы в мантии пурпурного цвета. Пурпур – цвет царей и понтификов.

Ed elli a me: «Se tu vuo» ch'i» ti portilà giù per quella ripa che più giace,da lui saprai di sé e de» suoi torti». [36]

E io: «Tanto m» è bel, quanto a te piace:tu se» segnore, e sai ch'i» non mi partodal tuo volere, e sai quel che si tace». [39]

Allor venimmo in su l'argine quarto;volgemmo e discendemmo a mano stancalà giù nel fondo foracchiato e arto. [42]

Lo buon maestro ancor de la sua ancanon mi dipuose, sì mi giunse al rottodi quel che si piangeva con la zanca. [45]

И он мне: «Хочешь, чтоб тебя я снесВниз, той грядой, которая положе?Он сам тебе ответит на вопрос». [36]

И я: «Что хочешь ты, мне мило тоже;Ты знаешь все, хотя бы я молчал;Ты – господин, чья власть мне всех дороже». [39]

~ 17 ~