— В этом каменном мешке нет ничего, кроме мрака, но в этом и его ценность! — пробормотал помрачневший Арриго.
— Я не понимаю, о чем вы, но сделаю ради вас все, что угодно, лишь бы вы отстали от этого безумия! — воскликнул Данте.
Казалось, философ его не слышит.
— А ведь ключи к Царству у вас! — с отчаянием в голосе воскликнул он, схватив поэта за руки. — Отдайте мне их, и вы разделите со мной мою бессмертную славу!
Данте показалось, что Арриго утратил рассудок. Вырвав руки, поэт попятился, но философ не бросился за ним. Он молча стоял на месте.
Внезапно Арриго встрепенулся и осмотрелся по сторонам, словно только что пробудившись от сна. Потом он повернулся, шаркая ногами, пошел к Баптистерию и остановился перед ним с распростертыми руками, нелепо подражая распятию, над которым только что смеялся. Потом он завернул за угол и удалился в ту же сторону, куда скрылся Монерр.
Данте бросился было за ним вдогонку, но когда завернул за угол, убедился, что философ потерялся в темноте ночного города.
ГЛАВА IX
оследнее заседание Совета было назначено на три часа. Сидя за длинным столом в зале, Данте даже не прислушивался к бормотанию остальных приоров, переговаривавшихся нарочито тихо, словно опасаясь, что поэт их услышит.
Несколько раз Данте заметил, как они заговорщически переглядываются, но все его мысли были заняты событиями прошлой ночи. Временами ему казалось, что он все понял, но ход его мыслей тут же терялся в лабиринте неясных предположений.
Заседание длилось уже несколько часов, и речь на нем шла о множестве маловажных вопросов, но теперь до его слуха дошли слова, пробудившие его от размышлений.
— Надо подписать акт!..
С этими словами к нему приблизился один из приоров с пером и чернильницей.
— Мне недосуг заниматься вашими бумажонками! — воскликнул поэт.
— Это отчет городского управления о работе, проделанной за последние два месяца, — заявил с другой стороны стола приор Антонио, представлявший Гильдию суконщиков. — Как член нашего совета, вы обязаны его подписать. Нельзя передавать дела будущим приорам без наших подписей…
Лаппо Сальтерелло, ухмыляясь, подсовывал Данте чернильницу, но тот вскочил на ноги и с такой силой ударил его по руке, что чернильница полетела на стол, залив все вокруг своим содержимым. Провожаемый удивленными взглядами остальных приоров, не говоря ни слова, Данте бросился к двери.
Пять оставшихся в зале приоров ошеломленно переглянулись. Потом Лаппо взял гусиное перо, обмакнул его в пролитые чернила и что-то нацарапал там, где значилось имя Данте.
— Пусть теперь говорит, что хочет, — сказал Лаппо, ухмыляясь в сторону захлопнувшейся за поэтом двери. — Мы все видели, как он собственноручно поставил подпись…
Остальные приоры неуверенно захихикали.
Данте в сердцах покинул зал Совета, но на лестнице на него тут же налетел гонец, бежавший сломя голову ему навстречу. Поэт едва успел схватить его за рукав.
— Что случилось?
Гонец, кажется, узнал приора и поклонился ему, покосившись на дверь зала, из-за которой доносились возбужденные голоса остальных приоров.
— Меня послал начальник стражи. Я должен сообщить Совету известие чрезвычайной важности… — с этими словами гонец рванулся к двери.
— Что еще за известие?! — рявкнул поэт, не выпуская рукав гонца.
— Начальник стражи приказал мне сообщить, что его люди окружили шайку еретиков-гибеллинов, скрывающихся в аббатстве Святой Марии Магдалины. Мы будем штурмовать аббатство. Капитану нужны подкрепления. Он просит прислать ему стражу с того берега Арно.
Поэт прикусил губу, а потом, стараясь не выдать волнения, сказал гонцу:
— Возвращайся к своим обязанностям и считай, что выполнил приказ капитана. Я передам твои слова Совету.
Растерянный гонец удивленно покосился на дверь. Несколько мгновений казалось, что он будет настаивать, но потом повернулся и удалился восвояси. Данте стал прислушиваться, опасаясь, что кто-нибудь слышал его разговор с гонцом, но приоры продолжали хихикать и что-то бормотать за дверью.
Поэт направился к выходу, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на стражников, видевших его разговор с гонцом.
Во дворе он столкнулся с секретарем городской управы, который, увидев Данте, обрадованно поспешил ему навстречу:
— Мессир Алигьери! Вы-то мне и нужны!
— В чем дело?
— Вы просили меня разузнать все о пилигримах, остановившихся на постоялом дворе «У ангела». Один из них собрался уезжать. Это некий мессир Марчелло. Он попросил себе мула в конюшне у ворот Порта Романа и грузчиков для багажа.