Данте сразу узнал предводителя странной толпы паломников, которую видел утром у городских ворот. Узнал он и ящик. Однако сейчас стоявший перед алтарем мужчина совсем не походил на изможденного юродивого, каким показался поэту в первых лучах восходящего солнца.
Откинув капюшон театральным жестом руки, мужчина обнажил совершенно безволосый череп. У него был очень высокий лоб, и Данте показалось, что перед ним восставший из мертвых древний римлянин. Внимательно разглядывая незнакомца, Данте заключил, что тот не похож на смиренного богомольца. Этот широкоплечий и статный мужчина был живым воплощением монашествующего воина. Его горделивая поза говорила, что он привык не просить милостыню, а силой брать то, что причиталось ему по праву.
Незнакомец молча приблизился к ящику и решительным жестом сорвал с него покрывало, под которым оказался большой и богато украшенный ларец, похожий на переносные часовенки, которые Данте уже видел у бродячих проповедников. Затем незнакомец отворил дверцы ларца.
Внутри на одноногом столе покоился бронзовый реликварий высотой почти три фута. Он представлял собой искусно вырезанный и украшенный множеством разноцветных камней женский поясной бюст. Данте уже видел подобные реликварии — настоящие произведения искусства, созданные для хранения святых мощей. Некоторые из этих реликвариев повторяли форму ног, другие — рук или даже головы. Этот же реликварий был настолько велик, что в нем почти помещался человеческий торс.
Черты лица, изображенного на реликварии, потрясли поэта, дотоле не видевшего такого недвусмысленного выражения сладострастия и коварства, искаженного гримасой невыносимой боли. Воплотить в металле лицо такой богини преисподней, искривившей свой поблескивавший перламутровыми зубами рот, мог только великий художник. Данте огляделся по сторонам, но не заметил, чтобы кого-то, кроме него самого, возмутило появление в храме этого непристойного изображения.
Подождав, пока толпа не проникнется увиденным, монах подошел к реликварию и стал гладить его руками, словно стараясь разогреть холодную бронзу. Расстегнув какую-то пряжку в самом низу бюста, он воздействовал на невидимые застежки, откинул крышку на голове и повернул в сторону бронзовое лицо. Под ним блеснуло что-то белое. Данте раздраженно подумал, что сейчас ему покажут очередной череп какого-нибудь святого или мученика. Поэту не нравилась манера растаскивать по кусочкам человеческие тела, лишив их возможности спокойно ожидать Страшного суда… Потом Данте предположил, что в реликварии может скрываться мраморная статуя какой-нибудь языческой богини…
Тем временем монах простер руки в сторону толпы, призывая ее к вниманию. Затем он взялся пальцами за что-то вроде маленькой рукоятки, торчавшей из бюста, и потянул ее на себя, полностью открыв реликварий, в котором покоилась верхняя часть тела молодой девушки, разрубленной пополам в районе пояса. Ее совершенно спокойное прекрасное лицо было покрыто чем-то вроде прозрачной ткани. Эта ткань была белее слоновой кости и оберегала безмятежный сон закрытых глаз. На голове у девушки была шапочка, расшитая золотом и жемчугами. Из-под нее виднелся выпуклый девичий лобик. Сложив руки на груди так, как было изображено на крышке реликвария, девушка прикрывала ими маленькую нежную грудь. Рассматривая неподвижное лицо и бледную кожу девушки, Данте решил, что перед ним восковая фигура.
— Мощи! — заголосили вокруг него в толпе. — Смотрите! Это святые мощи!
— Пророк! К нам снизошел пророк! — орал кто-то во все горло.
— Его зовут Брандан, — сказал сзади незнакомый женский голос, имея в виду, очевидно, монаха.
Поморщившись, Данте стал более пристально разглядывать обнаженный женский торс.
«Значит, это не статуя, а набальзамированный кусок человеческого тела!» с содроганием подумал он.
И все же гладкая кожа на лице девушки, ее пухленькие щеки, глаза, которые угадывались под опущенными веками, все это совершенно не походило на жуткие сморщенные мумии, которые так часто выставляли в церквах.
Протолкавшись к самой цепи, Данте оказался перед человеком, которого толпа уже признала пророком. Тот воздел руки и лицо к небесам.
— Перед вами Антиохийская дева! Она зовет вас отомстить за поруганную Святую Землю! — воскликнул «пророк» с воодушевлением в голосе. Он говорил басом с интонацией, выдававшей его южное происхождение. — Дева взывает к вашей совести!