ПАЛОМНИК
Состоятельные флорентийские купцы, самолично сопровождавшие верхом свои груженные богатым товаром фургоны (ибо никогда нельзя было чувствовать себя в безопасности от кишащего повсюду обнаглевшего воровского отродья), не переставали дивиться непривычному оживлению, которое царило в тот день на дороге, соединявшей Пистойю с Флоренцией. Погожий февральский денек наконец-то выманил из своих домов тех, кто, кляня ненастье последних дней, откладывал Скрепя сердце неотложные дела, ждавшие в ближайшей деревне или в соседнем городе, и все они высыпали на дорогу, наполнив ее необычным шумом и многолюдьем. Кое-кто гарцевал на резвом коне, кто-то трусил на усталом, заезженном муле, однако большинство предпочитало двигаться пешком — по примеру первых апостолов.
Эти рыцари проселочных дорог шествовали с тем же достоинством и с той же набожностью, что и первые провозвестники христианского учения; их истовые молитвы и беззаботные песнопения служили как бы немым укором тем богатым купцам, которые, презрев слова Спасителя во время Нагорной проповеди[2], собирали «сокровища на земле, где моль и ржа истребляют их», стремясь, однако, передать накопленные богатства в наследство сыновьям и дать за дочерьми достойное приданое. Тем же нерадивым простакам, которые надеялись попасть в Царствие Небесное, уповая на одни только молитвы и песнопения, и предоставляли заботиться о хлебе насущном другим, не было никакого дела до трудов и забот, до риска и опасностей, подстерегающих торговое сословие!
В конце концов и недоумевающим купцам стало понятно, отчего это такая знакомая дорога выглядит намного оживленнее, чем обычно. Папа Бонифаций VIII провозгласил год от Рождества Христова 1300-й «священным». Во всех церквах духовенство извещало прихожан, что всякий, кто именно в этом году совершит паломничество в Рим и посетит пятнадцать дней кряду базилики Святого Петра и Святого Павла (для самих же римлян этот срок был увеличен вдвое), получит после предварительной исповеди полное отпущение грехов у святого отца. Поэтому многие и поспешили воспользоваться столь исключительной возможностью, ибо очередной святой год призван будет осчастливить человечество ровно через сто лет. Как раз в это время в Риме оказались несколько добрых приятелей родом из Флоренции. Вернувшись домой, они просто захлебывались от восторга, рассказывая землякам о великолепном зрелище, которое им довелось увидеть. Можно ли было забыть, как сам святой отец торжественными ударами молота вскрыл замурованные прежде святые врата собора Святого Петра и воодушевление, охватившее всех присутствующих, когда Папа в сопровождении высшего духовенства величаво прошествовал в храм под перезвон колоколов и звуки органа!
— Ловкие дельцы эти римляне! — откровенно признавались флорентийские торговцы, когда поблизости не было посторонних. Ведь для папской казны, да и для всего Рима, новоявленный «юбилейный год» сулит то же самое, что предрекли египетскому фараону увиденные им во сне семь тучных коров и столько же колосьев, гнущихся под тяжестью зерен[3].
Впрочем, не все паломники, оказавшиеся на дороге между Пистойей и Флоренцией, стремились в Рим. Один из них, с тоской поглядывающий на юг в надежде как можно скорее увидеть купол баптистерия Сан Джованни, спешил во Флоренцию. Во время долгих странствий по Испании, Южной Франции и Италии он нередко вспоминал о родном городе на Арно, о заждавшейся дома жене и теперь предвкушал новое свидание с издавна привычным тосканским пейзажем, с этим великолепным Божьим садом[4].
Утомившись от долгого пребывания под жарким весенним солнцем, странник снял с головы широкополую пилигримскую шляпу, откинул капюшон и полой своего коричневого одеяния утер пот с высокого лба. Длинный посох он прислонил к себе, потом поднес ко рту подвешенную к поясу выдолбленную тыкву, служившую походной флягой, и принялся медленно пить нагревшуюся на солнце ключевую воду.
— От души желаю насладиться хорошим вином! — услышал он у себя за спиной чей-то голос.
Паломник пропустил мимо ушей насмешливое пожелание и, лишь утолив жажду, вернув на прежнее место импровизированную флягу, опасаясь пролить хотя бы одну каплю ее содержимого, обернулся и увидел хорошо одетого приветливо улыбающегося молодого человека. Юноша вел под уздцы свою лошадь, прихрамывавшую на правую заднюю ногу.
2
3
Намек на процветание Римско-католической Церкви, поскольку библейский персонаж Иосиф Прекрасный, истолковавший эти сны, обещал фараону наступающие семь лет плодородия и обилия.