— Таким образом, подарок оказался утерян, и миры разрушились, — продолжил мужчина. — Когда-то обе сестры были прекрасны. Ревность сделала их ведьмами. В этом и заключается смысл. Именно поэтому мы не боремся внутри наших семей. Борьба в семье — смерть всем. Если мы будем сражаться друг с другом, то не сумеем защитить себя от пришельцев извне. Лишь когда Великий Ангел прибыл на Ваал, мы обрели себя и сделали правильные выводы.
Луис задумался так глубоко, как это делают лишь маленькие мальчики.
— Возможно, истории не верны, — заметил он, — и наш дом всегда выглядел так.
Мужчина обнял сына.
— Невежда показывает свое невежество. Надеюсь, я не воспитал тебя невеждой. Истории верны. Когда-то наш мир был прекрасным местом. Великая солончаковая пустошь была морем, невообразимо огромным водным пространством, и многие существа жили в его глубинах. Ты видел их кости. Это доказательство.
— Прости, — сказал мальчик.
Он беспокоился, боясь раздражать отца. Тот был хорошим и добрым, но вспыльчивым.
— Извиняться не за что, — ответил мужчина более мягким тоном. — Я лишь поправляю тебя, а не отчитываю. Когда-нибудь ты увидишь все то же, что и я, и поймешь, что здесь случилось. Великий Ангел сделал как лучше, хотя мы все еще расплачиваемся за грехи предков. Несмотря на это, сыны Великого Ангела любят нас более, чем остальных людей. Как раз это я тебе и показывал — они следят оттуда за нами ради Императора.
Доносившиеся из «скитальца» крики делались реже и короче.
— Этой ночью нам повезло — ребенок, родившийся под огнями похода ангелов, предназначен для великих дел. Поэтому не волнуйся о своей матери. Создать ребенка — непростое дело, но все будет хорошо, вот увидишь. Твой брат будет трижды благословенным.
— Я родился в такую же ночь? — спросил Луис.
Молчание отца стало ответом, в котором он так нуждался.
— У тебя есть другие благословения, — наконец сказал мужчина, — но ты не отмечен для таких вещей.
— Отец? — произнес мальчик, отвернувшись от огней, летевших по небу.
— Да, сын мой… — отозвался человек. Его светлые глаза искренне смотрели в такие же глаза потомка.
— Когда у меня появится брат, ты будешь любить меня по-прежнему?
Мужчина рассмеялся и крепко обнял мальчика.
— Любовь, мой паренек, это бездонный колодец. Я буду одинаково любить вас обоих. Если ты когда-нибудь почувствуешь ревность… А ты ее почувствуешь, потому что новая жизнь нуждается в большой заботе. Тогда вспомни… — Тут он склонился поближе и прошептал в самое ухо мальчика. — Ты был первым, ты и я провели это время вместе. Оно всегда будет твоим.
Он разжал руки.
— Я сильно люблю тебя, несмотря ни на что, малыш, потому что я твой отец.
Небо вновь полыхнуло, когда солнце выглянуло из-за края Ваала. Ночное зрелище заканчивалось. Повышение температуры породило ревущие на равнине ветры. Мальчик и мужчина накинули широкие капюшоны и взялись за руки, посмеиваясь над бурей.
Она прекратилась внезапно. Отец Луиса встряхнул их плащи. Солнце снова садилось, Ваал Секундус, Ваалфора, отвернул лицо от света во второй раз.
Часть Ваала осталась освещенной. Ваал Прим, двигаясь вокруг главной планеты, частично сохранил яркость. В этот редкий момент три мира планетарной системы выстроились в одну линию, и старое солнце по очереди поцеловало своих скорбящих детей. Вакуумные колесницы ангелов плыли по морю света и тьмы. От этого зрелища Луис затаил дыхание.
Потом солнце ушло, и настоящая ночь накрыла своим плащом Великую солончаковую пустошь. Ветер стих.
— Аррей! Аррей! — Этот крик заставил отца и сына обернуться.
Вестница жизни стояла в открытой двери «скитальца», ее голос дрожал на умирающем ветру.
В голосе и манере женщины было нечто такое, что заставило отца яростно развернуться и выпустить сына.
— Аррей! Сюда, скорее!
— Отец? — произнес мальчик.
Его глаза наполнились слезами. Накатил неописуемый страх.
— Отец! — закричал сын, но мужчина уже изо всех сил бежал к «скитальцу», проигнорировав его.
Мальчик смотрел, как отец удаляется, оставляя его в одиночестве среди остывающей соли.