- Ничего страшного, но будь осторожна, помни, - и помчался в направлении Сторожевого холма.
К этому моменту страдания этого человека оставили Сэри в полном ужасе, но хотя она и подавила некоторые из них - теперь, конечно, не в силах сопротивляться - подбирая странную, бледную связку израсходованного семя Уилбура там, где он оставил его на полу после её акта фелляции, и вставляя связку в свою вагину. Это повлияло на ещё полчаса чистого плотского блаженства, воздействие которого потребовало ещё получаса, чтобы восстановить её чувствительность и моторику.
К полуночи Уилбур не вернулся.
И к двум часам ночи тоже.
Глубина ночного неба давала мрачную уверенность в том, что старинным часам следовало верить, и поэтому Сэри не могла больше проявлять самообладание. В отчаянии она оделась, открыла дверь сарая и сразу же приготовилась начать поиски Уилбура. Но как только она вышла за пределы жилища...
Её глаза очень скоро начало щипать.
Из-за того, что у Сэри не было обонятельного восприятия, она не чувствовала запах дыма, который пропитал территорию, как туман; но даже в свете луны её глаза могли очень хорошо различать дымку, которая сообщала ей, что неподалеку горит огонь. Затем она посмотрела на запад...
Она завизжала высоко и пронзительно, как свисток паровоза.
Огонь действительно разгорелся из того самого места, которое, как она подозревала, было местом назначения Уилбура: Сторожевой холм. Она даже могла представить себе столб пламени, колеблющийся за этими причудливыми колоннами стоячих камней, где находилась та старинная плита, о которой шептала её покойная мать. Это не было ужасным пожаром, но яркость его света казалась более интенсивной, чем должен быть обычный лесной пожар; в то время как иногда его потрескивающее сияние определённо испускало блики страннейшего зелёного цвета, сродни потускневшей бронзе. Учёный с замысловатым воображением и склонностью к метафорам может описать этот оттенок как люциферский.
Однако сущность Люцифера вообще не имела никакого отношения к этому. Но дальше...
Послышались звуки.
Как будто столпотворение гибели Вавилона, шум Монгольской Орды и какофония Тартара появились и сразу же исчезли. Неужели земля испустила немыслимое сплетение криков? Неужели земля под ногами Сэри действительно стонала? Из пустоты чёрного неба раздался ГРОМ! Такой хаотичный и раскалывающий уши, она бы не поверила, что такой звук возможен; в ужасе она могла только предположить, что небеса разверзлись. След от адского грома был наполнен звуком, хотя и не таким оглушительным, но с ещё худшей формой отклонения от нормы, но позже она осознала, что это был, хотя и менее усиленный, звук, несущий в себе некоторую близость. Это можно сравнить с резонансом массивного оползня, только оползня, который каким-то образом происходит под землёй; и вместе с тем возник ещё более отвратительный звуковой аккомпанемент, что-то похожее на звук, который она вспомнила, когда услышала, как один из быков породы Грангус умирает на ферме Боуэна; они сказали, что у этого несчастного зверя была бычья хватка, что, по мнению Сэри, означало, что с его лёгкими что-то не так. То, что она услышала в этот момент - но из-под земли, на которой она стояла - было флегматичным трепетом баса с отвратительной влажностью, но вместе с тем казалось чем-то структурным. Ей стало плохо на месте, потому что она действительно разглядела менее глубокую версию того же самого, что в прошлом происходило на Сторожевом холме.
Как будто какая-то адская подземная сущность пыталась составить слова, хотя это были слова на таком языке, который она не могла понять. Если такое высказывание можно проиллюстрировать, оно будет выглядеть следующим образом: «НГХ’НАААААА-ЕЕЕЕ-БРЛУБ-Х’Ю-Д’НА-ЙОГСОТХОТ...»