Выбрать главу

Это была пара тех органов, которых разум Уилбура вызвал к действию.

Он держал их медленно и точно, чтобы прикрепить присоски размером с серебряный доллар к каждому соску Сэри; каждая присоска, чему до сих пор не уделялось должного внимания, имела внутри гораздо меньшую присоску - в некотором смысле присоску внутри присоски - так что меньшая присоска прикреплялась к каждому из сосочков Сэри, в то время как более охватывающий орган покрывал всю ареолу.

А затем, что и было их функцией, они начали сосать.

Внезапное и весьма экзотическое удовольствие, вызванное таким образом немедленно, заставило Сэри извиваться, напрягаться и так же немедленно стонать. Однако это действие существовало только как аперитив того, что задумал Уилбур. Оставалось использовать ещё восемнадцать щупалец, и колосс, не теряя времени даром, манипулировал присоской каждого, чтобы внимательно охватить нежную, сверхчувствительную плоть больших и малых половых губ Сэри, а также её клиторальный узел. Они тоже начали сосать с непоколебимой точностью. Сложный процесс, конечно, предоставил Сэри ещё более увлекательные способы удовольствия; и вспышка ответов от её сексуальной нервной сети стала очевидной с усилением её стонов и увеличением её тазовых конвульсий. Сам Уилбур прославил своё мастерство в создании для неё таких приятных стимулов.

Однако оставалось ещё больше.

Его хоботок вздымался, словно возбуждённый перспективой следующего задания. Этот податливый хвостовидный отросток мог достигать длины шести или около того ярдов и был очаровательно украшен лиловыми эмблемами кольцевого или спиралевидного характера. И хотя его конец действительно был снабжён мясистым протоком, способным к проглатыванию и изгнанию, внепространственные гены Уилбура не наделили его зубами. С другой стороны, у него был преувеличенный язык, который там, где вкусовые рецепторы были бы на земном языке, имел сотни крошечных клиньев, которые лучше описать как язычки жаворонков. Уилбуру не потребовалось много размышлений о том, как наиболее творчески применить эти крохотные трубочки.

Он прижал хоботок, так сказать, между своими ногами так, что почти вошёл во влагалище Сэри. Придаток не будет искать проникновения, но его потусторонний язык будет. Сначала с осторожной медлительностью язык скользнул вперёд, углубляясь в самую дальнюю даль влагалищного канала Сэри, затем с той же медленностью начал вытягиваться и отодвигаться, при этом (поскольку он был расширяемым) набухал до обхвата, который намного превышал эрекцию Уилбура, или эрекции любого человека мужского пола. Одновременно, конечно, мириады крошечных канальцев начали лизать, вращаться вокруг и иным образом щекотать каждый квадратный миллиметр внутри влагалища Сэри.

Процесс произвёл желаемый эффект, так как молодая женщина впала в бред волнующей спазматической реактивности. Затем Уилбур увеличил темп возвратно-поступательных движений, пока они не достигли цикла, более похожего на цикл поршня двигателя, чем на плотские толчки человека. Между тем, он думал, что доставит максимальное удовольствие своей любимой, размотав гораздо более узкий раздвоенный язык во рту и подразнив Сэри анус, и, таким образом, предоставит более полную стимуляцию, которая, как он надеялся, будет невозможной для нынешнего опыта женщин планеты Земля.

Он также был бы совершенно прав, поскольку он использовал себя таким образом, в качестве органического «аппарата», единственная цель которого заключалась в том, чтобы как можно тщательнее умолять весь спектр сексуальной реакции женщины.

«Так, глубже и быстрее...»

Оргазмы Сэри, хотя и не такие продолжительные, как оргазмы, производимые его спермой, действительно были достаточными, чтобы заставить её дрожать, визжать и выгибаться от ранее неизвестных удовольствий. Когда её нервы полностью лишились своей способности к оргазму, Уилбур вытащил все придатки, в то время как Сэри лежала почти в коматозном состоянии, настолько сильна была суровость её восторга.