10. Строка 19 в оригинале гласит: «Посему, обретя много повозок, не имеешь повозки». Следует иметь в виду, что численность «повозок» или, точнее, боевых колесниц слыла в древнем Китае главным показателем военной мощи царства. Принятый в настоящем переводе вариант, который разделяют, в частности, Р. Хенрикс и Цзэн Вэйхой, кажется наиболее естественным и притом соответствует контексту. Между тем в списке Фу И вместо слова «колесница» или «повозка» написано «слава», «хвала». Этому чтению, поддержанному уже Лу Дэмином, следует целый ряд позднейших комментаторов и переводчиков, в частности Гао Хэн, Сюй Каншэн и Д. Лау, которые видят в этой фразе аналог изречения из «Чжуан-цзы»: «Высшая известность – не иметь известности». Чжу Цяньчжи, принимающий эту версию, предлагает ее улучшить: «Тот, кто стремится к похвалам, не заслужит похвал» (в этом случае данная фраза выглядит выводом из предыдущего высказывания.) Тем не менее вариант со словом «слава» требует изменения и других знаков во фразе, а присутствие слова «повозка» засвидетельствовано уже мавандуйскими списками. Китайская комментаторская традиция придерживалась иного понимания этой фразы, впервые предложенного еще Янь Цзунем: согласно Янь Цзуню, речь здесь идет не о «множестве повозок», а о рассмотрении частей повозки по отдельности, что еще не дает возможности опознать повозку как таковую. При таком прочтении данная фраза становится иллюстрацией тезиса о том, что сумма частей не составляет целого («единого»). Традиционной версии следует Вин-тсит Чан: «Сколько ни перебирай части провозки, все равно колесницы не получится». Интересно, что Янь Цзунь делает более тонкий вывод: мастеровые люди, говорит он, «не делают повозку как таковую, а повозка получается». В свою очередь Хэшан-гун комментирует: «Здесь говорится о том, что, называя части повозки, мы не даем повозке имени, а она получается. Так и цари не должны пользоваться почетными титулами, и тогда они смогут быть знатными». Указанная интерпретация соответствует пониманию «единого» у Лао-цзы как чего-то всегда «другого» по отношению к любой данности существования. Перед нами иллюстрация несубстанциального «единства», которое несводимо ни к идее, ни к предметам, но заявляет о себе как «неисчерпаемое пользование» (каковым и является Великий Путь). Подобная идея и даже аналогичное рассуждение о частях повозки и повозке как целом имеется и в буддийских источниках, что, несомненно, способствовало популяризации данного истолкования сентенции Лао-цзы. По мнению Чэн Сюаньина, части повозки неправомерно объединять под общим названием «повозка», а все доступное счету есть иллюзия. Буддист Дэцин отмечает, что «части повозки можно пересчитать, а повозку сосчитать нельзя. Если же ее нельзя сосчитать, мы постигаем полезность повозки». При таком прочтении в первом случае имеется в виду повозка как совокупность предметов, а во втором – как способ пользования вещью, при котором вообще исчезают субъектно-объектные отношения (подробнее о природе «единого» как пользования в даосской мысли см. с. 19 наст. изд.). Тем не менее традиционное толкование кажется слишком натянутым и едва ли соответствует первоначальному смыслу фразы.
11. Уже начиная с Янь Цзуня китайские комментаторы видели в двух последних строках совет избегать крайностей как славы, так и униженности. Янь Цзунь пишет: «Претерпевай превращения, следуя вещам, не будь ни камнем, ни яшмой, но постоянно пребывай между яшмой и камнем». Согласно Хэшан-гуну, в концовке главы содержится совет не уподобляться ни драгоценной яшме, ни презренному камню, а «пребывать в срединности». Сходный вывод, но на ином основании делает Ван Би, который указывает, что и в яшме, и в камне «сущность исчерпается в форме, и поэтому нельзя их желать». Итак, окончательный вывод этой главы таков: мудрец должен избегать каких бы то ни было определенных, неизменных, узнаваемых качеств. Тем не менее многие современные исследователи и переводчики полагают, что здесь отдается предпочтение простому камню перед редкостной яшмой. Это мнение основывается опять-таки на произвольном изменении оригинального текста.
12. Данная глава в соответствии с классами рифм разделяется на несколько частей. Первую составляют строки 2 – 7, вторую – строки 9 – 14, третью – строки 18 – 19. Кроме того, имеется рифма внутри строк 20 и 21.
Мудрость – это в конце концов только умение найти опору в самом себе, а всякая мысль, которая обращается к себе и требует отчета от самой себя, не может не придти к Единому, то есть к чему-то самому общему и простому, а потому самому надежному. «Корень закона» – гласит заглавие этого речения в списке Хэшан-гуна. Но Лао-цзы говорит о «Великом Едином», о всеединстве, которое превосходит формальную единичность логики или субстанциальное единство метафизической реальности Это единство разнообразия, которое составляет сердцевину всякого существования, но не сводится к какой-либо предметности. Оно есть беспредельная среда и вездесущее средоточие всякого пользования – действенность всех действий, функциональность всех функций. Она равна себе в бесчисленных превращениях бытия и дарует каждому в каждый момент времени абсолютный покой. Жить в мире с миром способен лишь тот, кто поместил мир в мир и свел бесконечность с бесконечностью.
Комментарий Ван Би: «Достигают чистоты посредством единого, а не посредством чистоты. Удерживая единое, чистоты не теряем. А если воспользоваться чистотой, Небо, возможно, расколется. Поэтому от матери всякого достижения отрекаться нельзя. А достижениями своими не пользуются из опасения утратить корень. Чистое не может само стать чистым, поэтому в чистом нет ничего ценного, а ценное – в его матери. Однако эта матерь не имеет ценимой формы, так что корень знатности – в униженности, а низкое – основа высокого».
Комментарий Люй Хуэйцина: «Путь – это только единое. Но те, кто обретет его, составят с Путем не одно, а два. Только о тех, кто обретет Путь, не обретая его, можно сказать, что они обрели единое. Единое – это то, благодаря чему Небо чисто, Земля покойна, покой обладает духовной силой, пустота вечно наполнена, а вещи рождаются. Предел счета – единица. В таком случае знатность не отличается от презренности, а унижение не отдаляется от славы».
XL
1. Термин фаньимеет два значения: переворачивать и возвращаться. Первое указывает, что все в мире, достигнув предела своего существования, переходит в противоположное. Второе указывает, что этот переход в противоположность удостоверяет реальность существования и в этом смысле знаменует «возврат к истоку». Другими словами, вещь становится тем, чем она является именно в момент своей трансформации. Хэшан-гун комментирует: «Возвращение – это корень. Корень есть то, благодаря чему Путь действует, а действием своим порождает все вещи». «Возвращение» как главное свойство Пути – важная тема в «Дао дэ цзине» (см. также главы XIV, XVI, XXV, XXVIII, XXX, LII, LXV). В мавандуйских и годяньском списках в 1-й и 2-й строках добавлена частица е, усиливающая субстантивность подлежащего.
2. Во 2-й строке словом «применение» передан знак юн, обычно переводимый как «пользование», «польза», «функция». Упоминаемая здесь «слабость» у Лао-цзы неизменно предполагает «мягкость» и может быть сопоставлена с наставлением «ослаблять волю», то есть уменьшать желания, содержащимся в главе III.
3. В 3-й строке слову «сущее» в оригинале соответствует термин ю –«наличное», «данное», доступное предметному знанию. В мавандуйских списках сказано просто: «Вещи в мире…» Цзяо Хун отождествляет наличное с «наличием имени», а отсутствующее – с «отсутствием имени», о которых говорится в главе I.