— Нет! — вскрикнула она и поняла, что сделала ошибку.
Цифры — «4,3 секунды» — вспыхнули перед ее глазами, загораживая цель.
— «Умеющий связывать, не пользуется веревкой»… — сказал он «Дао Дзэ Дун».
Она запнулась, почувствовав укол в сердце. Она увидела накатывающую серую ватную мглу, хотела сказать, но не знала что, и только заметила, что мир стал быстро клониться к закату и куда-то влево…
— Боги умеют оживать сами… — констатировал Страхов, видя, как поднимается с земли богиня аутсорсинга.
Сам он не шевелился, у него как будто ноги вросли в землю.
— Похоже так… — хрипло отозвалась супераутсорсер Фатима Обилич, с трудом добиваясь сидячего положения. — Кто-то об этом писал…
— Ницше, кажется… — вспомнил Страхов.
— Ницше тоже… — согласилась богиня. — Восьмой уровень… Как больно бьет это старое оружие!
Она потерла левую грудь, продырявленное место на мундире, поморщилась.
— Могу себе представить, — неловко посочувствовал Страхов, он знал, что говорит.
— Лучше помоги, а не «представляй»… — укоризненно взглянула на него богиня.
Тут он ожил и бросился помогать. Она была какой-то неудобной, чересчур мягкой, чтобы помогать фрагментарно — подхватывать под руку или под плечи, и он просто подхватил ее на руки всю. Она тихонько застонала и стала слабо выбиваться из его рук. Он поставил ее на ноги.
— Все. Хорошо. — Она уверенно, но нежно отстранила его, уперев ладонь в его грудь.
Он отвернулся и посмотрел на Марию. Она лежала на правом боку, так и вытянув вперед руку с револьвером. Почти по стойке «смирно». И фуражка бойца Красной Армии Китая не свалилась с ее головы.
— Я предчувствовала такое… — сказала Фатима Обилич. — Только честно скажу, не знала точно — от кого… Бронежилет не лишняя вещь…
— Да, — кивнул Страхов. — Даже для богини… А я его, представь себе, не заметил.
— Да, даже для богини. — Супераутсорсер вздохнула и выдохнула со стоном. — Больно бьет… Бедная девочка.
— Но ты-то позволишь мне уложить ее в «заморозку»… — Страхов остро посмотрел на нее.
— Тридцать процентов вопроса, семьдесят процентов приказа, — мягко усмехнулась богиня. — Это лишнее. Это — простой стингер.
Она раскрыла ладонь и показала Страхову «ракушку» парализатора:
— Дро скоро очнется, и я дам ей воды. Бедная девочка… С ней придется поработать.
— Ты все слышала? — спросил Страхов. — Или была без сознания?
— Шок был, да, — кивнула богиня. — Некоторое время я не помню. Помню что-то про Че Гевару, и еще она сказала про Христа… — Взгляд богини прояснился, она посмотрела на Страхова как-то так, с восхищением. — И она сказала тебе свое имя! Какая честь!
— Ты вовремя успела, — констатировал Страхов, почувствовав легкий холодок.
Силы возвращались к богине. Слегка пошатываясь, она сделала пару шагов вперед, нагнулась, забрала из руки девушки оружие, а потом опустилась на колени, тронула девушку и уложила на спину.
— Александр, не исключено, что она права, — спокойно сказала богиня аутсорсинга. — Может быть, во всем действительно виновата я. Не исключено. Поэтому больше ничего не остается…
— Ты хочешь проверить, виновата ты или нет? — Страхов тут же пожалел, что задал этот вопрос.
Фатима Обилич не ответила. Она поднялась, повернулась к Страхову и сказала:
— Тебе пора.
Страхов кивнул, обошел ее и сам опустился на колени, чтобы поднять девушку Марию и отнести ее в вертолет.
— Не надо! Не трогай! — велела богиня. — Мы остаемся здесь. Ты летишь один. Этот вертолет и есть «изолятор». Программа автопилота активирована…
Страхов оставил Марию, поднялся и посмотрел на богиню. В душу лезло дурное предчувствие.
— Не беспокойся, — сказала богиня, двинувшись к нему навстречу. — Я вызову корпоративный транспорт, нас заберут… Раздевайся.
Он все понял и пошел к капсуле.
— А куда одежду… — кстати спросил он.
— Я заберу, оставляй прямо здесь, на земле, — сказала богиня. — Тебе понравилась одежда? Как я подобрала?
— У тебя отличный вкус, — сказал Страхов, уже освобождаясь от футболки. — Жаль… Я бы еще поносил.
Он развесил одежку на веточках сосны, поежился под ветерком и полез в капсулу.
— Как насчет репеллента? — спросил он, устроившись.
— Мертвецам репелленты ни к чему, — сказала богиня, глядя на него сверху, с высоты сосновых крон.
Оказывается, предчувствие не подвело. Страхов снова поежился и вздохнул, пытаясь унять забившееся сердце.