Наверно, и сам Лао Цзе вовсе не передернулся, а рассмеялся где-то там, в блаженных безднах недеяния. А что касается великого кормчего, то, наверняка, он тоже не в обиде, ведь его солнцелицая харизма просияла в таких дальних закоулках смыслов, куда он никаким Великим Походом дойти бы не дошел.
И что те придурки? Да все такие же радостные дети подземелья. Патлато-сивые креаторы треш-гламура. Те же инфернальные наколки от Гигера, те же отары блескучих-рыкучих Харлеев. Только теперь конопля не с кладбищенских и помойных посевов, а с собственного акра в квартирах-студиях, в приказном порядке разрешенного Равновесием и удобренного тем же компостом, перегоревшим из Вуду-дзена и Марли-Кобейна.
Один из этих ребят на старости лет даже умудрился получить на Девятом всемирном треш-фестивале в Берлине второй приз — за новый четырехмерный концепт мятой пачки Davidoff и стеганые джинсовыми швами блоки сигарет Marlboro, тут же закупленные Нью-Йоркским музеем современного искусства и галереей Гугеннхайма. На премию-выручку он снял себе на целый год старую станцию метро Белорусская-кольцевая с куском туннеля, не вылезает оттуда уже четвертый месяц, вспоминает былое, первые Интернет-кафе, вонявшие пивом и пубертатным потом, забивает по старинке косяки, раздирая на ремни дорогущие газеты времен дефолта, и от ностальгии не лечится. Зазывал Страхова, к неудовольствию Страхова видя в нем родственную душу, зараженную тем же вирусом, только — другой экологической формы.
Страхов мог бы многое рассказать этой девочке про «Дао Дзэ Дун»! Когда, кто и в какой степени алкогольного или наркотического опьянения составлял этот сборник на блогах по принципу игры в «чепуху», как месяца за полтора-два замешался этот коктейль из афоризмов, нахватанных в том же Дао Дэ Дзин, в конфуцианском каноне «Лунь Юй», в сборниках дзенских коанов и суфийской мудрости, из цитат, выдернутых из работ Мао Цзе Дуна, Сталина, Троцкого, ну, и — куда же такому блюду без перца чили, вернее «чели»! — без великого на все пространства и ужасного на все времена черноберетистого Че дело обойтись никак не могло.
Еще через месяц интерес к игре в «суфийско-маоистсткую чепуху» был потерян, и она была забыта. Но не надолго. Цитатник за пару лет отстоялся, креаторы стали находить в нем философско-коммерческий смысл, и вскоре в кругах рационального пользования ассоциативными паттернами он стал приносить вполне стабильный доход.
«Дао Дзэ Дун» был сварен, пусть из небольшой, но весьма емкой «духовной библиотеки» поколения “Z”. Когда дело дошло до прибыли от паттернов, вводимых в коллективное подсознательное человечества, Регистрационная комиссия ООН решила не изымать из свободного доступа слишком большой массив информации, которая ранее была доступна слишком широким массам как интеллектуалов, так и маргиналов. Во избежание коммерческих конфликтов ООН и ООМ вывели «Дао Дзэ Дун» из регистра артефактов с эксклюзивным правом пользования, но присвоили ему чрезмерно высокий, по мнению Страхова, уровень инфо-доступа. Пожалуй, только благодаря Равновесию, «Дао Дзэ Дун» стал тем, чем он стал.
Теперь «Дао Дзэ Дун» — одна из маленьких договорных тайн человечества. Каждый, кто захочет, способен снять с нее покров тайны. Это так же легко, как вынуть покупку из коробки размером с кофейник… ну, может, чуть побольше, — с мобильный робот-холодильник… Тот, кто имеет инфо-доступ ниже требуемого, тоже может легко стать посвященным, заплатив штраф отнюдь не смертельным ограничением потребностей. Достаточно набрать в терминале один-другой адрес из тех, что не включены в регистры и каталоги, а передаются устно, как кодовые словосочетания вроде «солнечной песни»… Но такого желания, как показывает доступная Страхову статистика, практически ни у кого не возникает, потому что… ну, пустых, не поддерживаемых перспективой покупок желаний у людей давно уже не возникает благодаря гармонии, которую внесло в мир Равновесие.
Лучший способ обесценить любое учение, любую истину — это на уровне высокой науки сравнить их с другим учением, с другой якобы истиной, а потом на рынке низкого искусства все их развесить в ряд по стенам в одном торгово-выставочном зале какого-нибудь глобального ретейлера. Но и нет лучшего способа придать истине конкретную рыночную цену, а, значит, и рекламную привлекательность.