— Ты как доклад читаешь, — снова перешла в наступление Дрозофила.
— Примерно так и есть, — не обиделась Обилич, она давно лишилась этого свойства, вернее ее лишили. — Предварительный отчет. Я просто хочу, чтобы ты очень ясно осознала две вещи. Первое: ты уже не совсем аут, и жизнь не стоит на месте.
— Не мышонок, не лягушка… а просто Дрозофила, — как-то безрадостно улыбнулась Дрозофила.
— Да, Равновесие — явление динамическое, — признала с научной точки зрения Фатима Обилич. — И слава Богу. И значит, способно выдержать нештатные воздействия… Будем надеяться… Второе: тебе одной придется противостоять трем отлично подготовленным охотникам. Полное восстановление я гарантирую, но не более того. В этой ситуации на твоей стороне и то, что Александр Страхов уже способен легко — как говорится в Писании «дверьми затворенными» — переходить из одной зоны в другую. То, что он смог уйти от тебя, может в критической ситуации стать и твоим козырем. Что это значит?
— Это значит, что у него есть ключ от всех дверей… — уверенно, с непонятным оптимизмом сказала Дрозофила.
— Если так, то, значит, кто он? — нашла причину этого оптимизма Фатима Обилич.
— А почему «одной»? Почему «мне одной»? — вдруг насторожилась Дрозофила, пропустив мимо ушей риторический вопрос.
— А вот теперь начинается самое интересное, — сказала Обилич, всем своим видом скрывая, что к этому «самому интересному» она сама окончательно пришла только что, а не имела полностью готового сюрприза заранее. — Мы будем выяснять, кто ты есть на самом деле, если ты теперь не просто Дрозофила.
Одно прикосновение узором указательного пальца к виртуальной сети над рабочим столом — и воздушная декорация изменилась.
Над столом появилось золотистое кольцо, рассеченное пополам горизонтальной серебряной осью, а слева и справа от кольца возникли полупрозрачные портреты демиургов новой эпохи — Карла Юнга и Джозефа Кемпбелла.
Все знали о «кольце Юнга-Кемпбелла», но единицы имели нейронный доступ к его непосредственному постижению.
— Самое время вспомнить азбучные истины, — сказала Фатима Обилич и ткнула пальцем в верхнюю точку кольца — в «12 часов».
Там загорелась чуть более яркая, чем само кольцо, золотая звездочка. Она стала двигаться против часовой стрелки.
— «Герой отваживается отправиться из мира повседневности в область удивительного и сверхъестественного…» — начала проговаривать Дрозофила «формулу Кемпбелла».
Причем она произносила эту формулу с определенной быстротой: так, что слово «сверхъестественного» пришлось на точку пересечения звездочкой оси, после чего звездочка засияла серебристым светом, как Венера или звезда Вега…
— «…там он встречается с фантастическими силами, — продолжала Дрозофила, — и одерживает решающую победу: из этого исполненного таинств приключения герой возвращается наделенным способностью нести благо своим соплеменникам».
Слово «возвращается» пришлось на второе пересечение оси, после которого звездочка, сразу разгоревшись ярче и сверкая уже красновато-бронзовым огнем, как звезда Бетельгейзе, устремилась к вершине кольца. Как только она достигла вершины — как раз на окончании цитаты, — так сразу погасла, а кольцо разлилось в сияющий солнечный круг.
— Отлично! — похвалила Дрозофилу начальница и снова использовала палец, как указку.
Круг снова превратился в кольцо, звездочка снова сдвинулась влево — и вдруг растеклась отрезком между 12-ю и 11-ю часами.
— Что у нас конкретно? — продолжала экзаменовку Обилич.
— Зов к странствиям, — без запинки ответила Дрозофила.
— Что у нас с первым «отвержением зова»?
— Ответ отрицательный, — уверенно сказала Дрозофила. — Он клюнул мгновенно… Пардон! — потупилась она под резким взглядом начальницы.
— Принятие зова — все десять баллов по шкале Кемпбелла… Так?
— Ответ положительный, — кивнула Дрозофила. — «Десятка»…
Отрезок удлинился до «10-и часов».
— А теперь что? — Обилич не смогла сдержать улыбки, видя, как проясняется и одновременно становится растерянным взгляд Дрозофилы.
— Ну, понятно! Мой выход! — подняла она руки, словно сдаваясь. — Элементарно! Только понять не могу, почему не осознала раньше такой простейшей структуры…
— А потому что не вербализовала вовремя, — мягко, по-матерински, намекнула Обилич. — А теперь вербализуй, вербализуй!
— «Сверхъестественное покровительство», — почти по складам заворожено проговорила Дрозофила.