— Так мы под землей?! — поразился Страхов, хотя об этом можно было давно догадаться по дизайну и антуражу «станции Комсомольская» и отсутствию окон дома у Дрозофилы. — И глубоко?
— Здесь глубина около двухсот пятидесяти метров, — сообщила Дрозофила. — На вершине — центр управления и технического обслуживания самой «пирамиды». Этот пентакль-пирамида обслуживает Москву и ближайшие области. Там, наверху, работают ауты высшего уровня. Они способны воспринимать такое…
Дрозофила не договорила.
— Что? — рискнул поинтересоваться Страхов, раз уж намекнули.
— Я даже не знаю, — с девичьей непосредственностью ответила Дрозофила. — Но не исключаю, что они могут регулировать вулканическую активность, к примеру… движение материковых плит, какие-то климатические параметры…
— Ядерные процессы на Солнце… Скорость движения Солнечной системы в Галактике… — экстраполировал Страхов.
— Может, и это тоже, — даже не улыбнулась Дрозофила, по чему Страхов и решил, что дело вселенского аутсорсинга зашло куда дальше, чем можно себе представить. — Ведь Солнце не вечно, и надо эту проблему как-то решать… Наверно, для этого нас природа и сотворила, как ты думаешь?
— «Нас» — это аутов? — уточнил Страхов.
Дрозофила была сама политкорректность:
— И аутов тоже.
— И ты считаешь, что вас для этого именно природа сотворила? — чем-то — еще сам не понял чем — не удовлетворился Страхов.
— Ну а кто?.. — пожала плечами Дрозофила. — Бог Единый, в которого христиане верят?
— Мусульмане, иудеи… — продолжил Страхов.
— Это же так давно было! — удивилась Дрозофила. — Теперь так только на Луне думают, разве нет? Разве они не все там?
«Может, все-таки чего-то ауты не знают…» — с надеждой подумал Страхов.
Дрозофила спросила уже явно с исследовательским интересом:
— А ты что, думаешь, как они?
Страхов хотел было соврать для пущей путаницы, но не стал, подумал, что не пройдет, и он расколется потом на каком-нибудь хитроумном тесте.
— Я не знаю, — сказал он. — Меня не учили в Бога верить. Я не знаю, как это делается. А как подключиться к аутсорсинговой колонии на Луне, я пока тоже не знаю.
— Меня тоже не учили… И что происходит на Луне, я тоже не знаю. Может, в стадии проекта… Еще какие-нибудь вопросы на этом уровне остались? — повела она рукой, охватывая пространство вокруг.
— Может, потом возникнут, — предположил Страхов.
— Еще вернемся, — сказала Дрозофила и добавила: — Торопиться некуда.
«Проговорилась!» — подумал Страхов и представил себе старое время, спецколонию и осужденного на пожизненное заключение, который с такими вот словами — «торопиться некуда» — уходит с прогулки обратно в помещение.
И он снова, куда отчетливей осознал, что его главная задача — сбежать отсюда. Вопрос — куда?! И еще вопрос — не запланированы ли его мысли и намерения кем-то? С целью какого-то теста… Или еще с какой-то неизвестной целью. Старая история. Еще Лао Цзы подозревал, что не ему бабочка снилась, а это он снится бабочке, затеявшей какой-то заговор против его реальности.
Информации не хватало, и Страхов решил пока удовлетвориться тем, что хотя бы на завтрак будет есть блины с черной икрой, запивая их Периньоном, пусть и лишенным «маршальского мундира» — его законной этикетки.
Думая, он шел к дверям, на которые указала Дрозофила. Двери раздвинулись перед ним, он вошел в какой-то длинный тамбур, остановился, не зная, что делать дальше, и повернулся к Дрозофиле, которая тихо двигалась следом.
Теперь она стояла и смотрела на него так пристально, как будто он что-то украл, а она заметила… Только застала ли она те времена, когда еще кто-то, кроме патологических клептоманов, что-то прихватывал, что плохо лежало? Наверно, сравнение было некорректным.
— Что-то не так? — честно и откровенно спросил Страхов.
— Все так, очень даже так, — протяжно проговорила Дрозофила. — Ты что сейчас сделал?
— Что? — не понял Страхов.
— Ну, перед тем, как войти… Ты же руки не поднимал.
— А что я должен был сделать? — перешел в наступление Страхов.