— Извини… — Если бы в нем не было литра с небольшим калифорнийского бургундского, он, конечно, тормознул бы еще на «товарище Мао». — Ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я о тебе. Извини… Это так, чтоб я мог учитывать… У тебя есть кто-нибудь?
— Все нормально, — сказала четко Дрозофила, показывая, что между ними любые вопросы допустимы. — Я жду… В Танзании я научилась ждать.
— Ты очень хорошая, — сказал Страхов.
— Ты тоже нормальный, — сказала она.
— «Лучше царству быть маленьким, а населению редким», — сказал Страхов и подумал о том, как безнадежно обесценил Дао Дзэ Дун все первоисточники.
— «Пусть будут видны соседние селения/ И оттуда доносятся лай собак и крик петухов, А люди до самой старости и смерти друг с другом не знаются», — закончила, пушисто улыбаясь, Дрозофила ту же главу из Дао-Дэ Цзин. — Спокойной ночи.
— И тебе… — улыбнулся Страхов.
…И долго не мог избавиться от ощущения, что она знала наперед его «подачу» и ее ответ был подготовлен заранее.
Сон… Тот самый сон-инструкция продолжился этой ночью. Если это и вправду была ночь.
Когда между стенами стало совсем узко, что-то твердое начало давить в кармане на бедро и мешать продвигаться дальше… Он сунул руку, чтобы вынуть это — и вдруг обнаружил-вспомнил, что это у него револьвер. Полностью заряженный револьвер… он с ним приехал на юг… и совершенно про него забыл, пока заселялся в этой каптерке… и он бы отбился… не надо было удирать, лезть в этот непонятный проход… нужно вернуться… и перестрелять их всех из темноты… они не успеют среагировать…
Он подался немного назад, повернулся… и увидел в полутьме, там, откуда он шел, всего в двух шагах… глухую стену!
Страхов резко открыл глаза — и поначалу испытал испуг.
Во-первых, обычно он, пробудившись, никогда не открывал глаза сразу, если перед этим видел сон.
Он натренировал себя так: сначала, стоя перед дверьми в явь, анализировать увиденное, а уж потом открывать их. И уже то, что он вышел из штатного режима, повергло его в стресс, как если бы там, в своем мире креаторов, он вышел из дома, забыв надеть любимые Q&Q…
Во-вторых, открыв глаза, он не увидел ничего, кроме тьмы. И подумал, что это — еще одна, особая фаза сновидения, в котором его окончательно порабощает темное замкнутое пространство.
В мире креаторов при открытии глаз, если дело было ночью, в комнате автоматически включался ненавязчивый ночник, а если — светлым утром, то автоматически раздвигались, поднимались шторы, жалюзи и любые другие защищавшие от солнечного света экраны…
Тем не менее, он быстро адаптировался — пошарил ладонью по стене, нашел сенсор выключателя и… решил подождать. Сначала нужно было разобраться с новым эпизодом бесконечного сна
Чьо-то еще было перед тем, как он попал в тупик… Да, было. Вот он кладет бесполезный карабин на стол, в страхе оглядывается и видит, что рядом со старым, дряхлым шкафом в стене есть дверь с дыркой вместо ручки.
Он спешит к двери — там всего два шага, и он чувствует себя уже в большей безопасности, когда оказывается под прикрытием шкафа… Он сует палец в дырку с острыми краями, тянет дверь на себя, и она, по счастью, легко поддается.
За ней, в полутьме, он видит решетчатую металлическую площадку лестницы, ведущей только вниз. Совершенно непонятно что там — то ли темное открытое пространство между постройкой и склоном, то ли колодец. Но главное — только там, внизу, спасение!
Ступая на площадку, он сразу закрывает дверь за собой, снова сунув палец в дырку от ручки, теперь с другой стороны.
Он спешит по лестнице вниз, стараясь не грохать ногами по железным, из прутьев, ступеням, и попадает в пустой коридор, уходящий во тьму.
Он не бежит, но быстро идет по коридору, и тот становится все уже, уже, уже… Вот уже надо протискиваться — и он вдруг начинает понимать, что выхода здесь может не быть, а это — просто склад… Склад чего?.. Неизвестно чего, и думать некогда… И тут что-то начинает давить в кармане, все плотнее прижатое к стене…
Он останавливается, отступает на несколько шагов, чтобы можно было без труда сунуть руку в карман.
Револьвер!
В темноте уже невозможно различить, каково это оружие на вид. Как-то — наверно, по весу, а вовсе не по памяти — он определяет, что револьвер полностью заряжен. Шесть пуль. На каждого по одной. И как он о нем раньше не вспомнил?!
…Но так даже правильно. Стрелять из-за стола в окно — совсем не с лучшей позиции. А теперь он вернется, поднимется — и из-за двери откроет по ним огонь… Они ведь уже наверняка все набились в эту каптерку и рыщут, потеряв бдительность…