Страхов не находил Лизу в этом рукотворном Капотненском тартаре…
Но он не отчаялся, он решил сделать короткую передышку и повторить погружение…
Он осторожно убрал руку с пульта, вздохнул — и вдруг ощутил холод не внутри себя, а на поверхности тела. Он весь был в холодном поту…
Самое верное было — выпить чашечку кофе. Страхов отошел к столу, сделал себе двойной эспрессо. И, поднося чашку к губам, едва не опрокинул ее себе на грудь.
«Не может быть! Только не это!» — сказал он себе и сразу понял, что, напротив, как раз «должно быть» и «только это».
В зал управления темпором вели три лучевых коридора. Двери одного из них, прямо перед глазами Страхова открылись, и с растерянными, робкими, но очень дружелюбными улыбками ему навстречу двинулись трое. Впереди Борис Эйхерманн, за ним следом — справа Пин Пион, слева Ник Ситарам.
«Ее же там прихватили!», — подумал Страхов о Пин Пион и вспомнил, что в его личном мире амбивалента законы повседневного мира отменены.
Он сделал глоток кофе.
— Привет! — сказал он. — Добро пожаловать за мембрану!
— Привет, Саша! — сказал Борис, одетый в свой повседневный костюм…
Он был без бронежилета Armani Casa, и Страхов оценил по достоинству большую затею.
Ник поднял руку. Пин Пион сделала короткий поклон.
— Кофе? Чай?.. Или покрепче? — спросил Страхов на правах хозяина.
Он бросил косой взгляд на бежевого аута — тот оставался не от мира сего.
— Кто меня нашел? Вы? Или те кто вас послал? — спросил Страхов.
Борис виновато улыбнулся и вынул из внутреннего грудного кармана карточку Страхова:
— Нам сказали, что, когда ты будешь в Москве, она тебя найдет… Это было задание от самого генсека ООН. Ты понимаешь…
- Значит, вы и есть охотники? – с горечью усмехнулся Страхов.
- Кто?! Охотники?.. – искренне удивился Борис.
Права была Пин Пион! Идентификаторами не бросаются. Они за это наказывают… Страхов не дезактивировал карточку, а она всегда знает местонахождение хозяина. Выходит, он все время был на крючке!.. Стоп! А почему тогда его раньше не взяли?..
«Реальность амбивалентна — ты этого сам хотел! Принимай ее, как есть» — приказал он и глянул на Пин Пион. И увидел, что китаянка тоже говорит ему взглядом: «Я же тебе говорила, что этого делать нельзя».
Страхов приободрился: ситуация не безнадежна, один человек в чужой команде на его стороне… Да, была команда своя, а стала чужая — реальностью не играются…
«Если бы ты знал, что они сделали с твоим футболом, ты бы тоже перешел на мою сторону», — мысленно сказал он Борису.
— А ты знаешь, нам не засчитали победу, — словно поймав волну его мысли (почему «словно»? просто поймал — и все!), но не уловив ее точного смысла, безрадостно сообщил Борис.
— Почему? — искренне расстроился Страхов.
— Да ты там перемудрил что-то… — Борис залпом допил кофе и развел руками. — А то по какой-таки причине мы здесь? Это нам надо?
— А отказаться нельзя было? — тянул время Страхов, краем глаза приглядывая за Ником.
— Директива пришла прямо от генсека ООН, — развел руками Борис. — Всем троим, каждому по отдельности. Согласись, такое не каждый день случается.
— Значит, выхода не было, — признал Страхов. — Чем грозили-то?
— Фирму закрыть. Снизить уровни. Чем еще-то? — снова развел руками Борис. — Но проблема-таки в другом. Мы не понимаем, что ты задумал… Мы ведь вроде одна команда…
— А что если у меня эн-эль, и я скрываюсь? — намекнул Страхов на нейролепру.
Борис зримо подался назад, хотя сдержался и не отступил. Ник и Пин Пион даже не вздрогнули, только левая рука Ника как-то скованно застряла в кармане брюк.
— Ладно, Саш, ты нас так не пугай, — растерянно улыбнулся Борис. — Если бы это была эн-эль, не нас бы посылали искать тебя и уговаривать по-хорошему.
— Уговаривать на что?
— Ну… тормознуть и встретиться с генсеком, — сказал Борис.
У Страхова сердце упало: «Все, выхода нет!»
– Ты ведь, похоже, какое-то глобальное открытие сделал… такое что… типа, туши свет… Да? — видя реакцию Страхова, доверительно поинтересовался Борис.