«Я объясню тебе, почему я должен быть первым: я больше, чем ты».
Но мышь возразила: «О нет! Первой буду я, потому что я больше!»
«Ты? Ты больше? Если ты сможешь это доказать, ты можешь быть первой, — сказал бык. — Но как ты сможешь доказать столь абсурдную вещь?»
«Мы попросим людей рассудить, кто из нас больше», — сказала мышь.
«Что ж, давай, — сказал бык. — Совершенно очевидно, кто из нас больше. Я уверен, что буду первым». Мышь сказала: «Мы пройдем через деревню, и если люди скажут: “Какой большой бык!” — ты будешь первым. Если же они скажут: “Какая большая мышь!” — первой буду я». Бык согласился.
Бык действительно был большим и сильным животным. Но он не был больше прочих быков. Мышь же была гораздо больше любой другой мыши. Распушив шерсть, она стала действительно огромной. Потому, когда они прогуливались по деревне, люди выбегали из своих домов с криками: «Посмотрите! Какая большая мышь! Какая огромная мышь!» Они видели множество быков такого же размера раньше, но такой большой мыши — никогда. И мышь стала первой.
Эта история показывает относительность истины. Никто не мог бы сказать, что мышь больше быка, если бы единственным критерием для сравнения были их фактические размеры. Однако крестьяне исходили не из размеров быка, а из пропорций, в которых бык был посредственным, а мышь действительно неординарной.
Если на «маленький» и «большой» заменить «восток» и «запад», как в нашей предшествующей диаграмме, то мы увидим, что бык рассуждал о размерах так, как будто был изолирован в линейном континууме, где находился у полюса абсолютно большой величины, а мышь — у полюса абсолютно малой величины, как показано на рис. 2-3h.
Мышь, напротив, была способна понять, что «большое» может стать «малым», а «малое» — «большим», как на окружности сферического континуума:
В этой системе мышь может быть «большей», чем бык, как показано на рис. 2-3i.
В нашем мире существуют радикально противоположные базовые точки зрения, одна из которых открывает мир в линейной и плоской перспективах, другая — как систему концентрических и замкнутых кривых и сфер. Мы окружили себя плоскими поверхностями и прямыми краями: дверями, столами, стенами и так далее. Все это отражает двухмерную ориентацию. Долгое время люди верили даже в то, что земля плоская. Аналитическое мышление так же протекает в линейной форме, от предпосылки к заключению. Однако предмет подобных воззрений — земля и ее природные проявления, ее орбита, соседние с ней планеты и их орбиты и космос как таковой демонстрируют различные ступени цикличности. Как восточная философия, так и западная наука признают цикличность и идентичность природных систем. Западная повседневная философия не пошла так далеко. Западное сознание все еще с трудом воспринимает, что Инь может стать Ян, а Ян может стать Инь, а тем более что Инь есть Ян, а Ян есть Инь.
В то время как западное общество продолжает упорствовать в неприятии законности какой-либо, кроме линейной, функции сознания, легко увидеть, что эмоции цикличны. Счастье следует за печалью, печаль продолжает счастье, восторг сменяется депрессией, «гордость предшествует падению». После того как радость достигает апогея, нередко наступает период нейтральных или отрицательных эмоций. Наши тела учат нас этому естественному циклу. Мы иногда смеемся из-за того, что слишком горько плачем, а иногда ситуацию столь тяжело принять и разочарование столь велико, что не остается ничего другого, кроме как рассмеяться.
Наше совокупное знание исходит как из линейной, так и из сферической системы мышления, и использование обеих систем приводит к поддержанию определенного равновесия. Например, если видеть преходящее эмоциональное состояние (скажем, депрессию) как непрерывную и неизменяемую реальность, это способствует укоренению данного состояния. Понимание цикличности природы эмоций, с другой стороны, позволяет очистить перспективу восприятия существующего эмоционального состояния и ускорить выход из него. Более того, границы между этими системами часто определены только произвольно и нередко могут слиться, обнаруживая базовый основополагающий союз, устраняющий все, кроме ясного смысла. Когда, например, мы движемся от берега к берегу, пересекая страну, мы можем думать о линейном аспекте этого путешествия в терминах километража между началом и концом пути. Однако мы движемся, в действительности, по поверхности сферы, земного шара, описывая, таким образом, дугу. Даже запуск ракеты на Луну сначала был задуман по прямой, которая, как предполагалось, была самым коротким расстоянием между двумя точками. Но оказалось, что необходимой траекторией является кривая, учитывающая орбиты, гравитацию и относительное вращение двух тел.