— Тогда дёргаем отсюда вместе с ними, — решительно сказал я и вытащил свой мобильник, чтобы звонить и Михе и «ястребам», — пока здесь вся остальная милиция Октябрьского района не появилась.
Глава 14
В открытое окно моей машины светило яркое мартовское солнце. Воздух тоже явственно попахивал весной, но настроение у меня и Рашида, сидевшего рядом на пассажирском сиденье было отнюдь не весенним. Мы смотрели на недостроенную шестиэтажную бетонную коробку с отсутствующей крышей и негромко вполголоса бранились нехорошими словами. Всё дело было в том, что эта коробка нам больше не принадлежала.
— Давай, хоть выйдем, покурим, — предложил я, прекратив засорять мартовский воздух крепкими выражениями, — да и поедем обратно, что тут ещё смотреть.
Шагинуров мрачно кивнул, ещё несколько раз употребил своё любимое слово в разных вариациях и вылез из машины, хлопнув дверцей.
— Прямо, как и планировали, — закурив, сказал он, — к весне под крышу подвели. Эх…. Ну, как же так?
— Теперь Григорьич должен себе сэппуку сделать, — сказал я.
— Кого? — ошеломлённо спросил Рашид.
— Ну, харакири, — объяснил я, — поскольку не уберёг честь своего господина. В Японии, так всегда делают.
— Тут не Япония, — вздохнул Шагинуров, — да и куда нашему старикану было против этих волков. Ему на пенсию пора, а не с рейдерами воевать.
— Быстро они сработали, — согласился я, — двух месяцев не прошло.
И действительно, в декабре Красников ещё только-только неохотно упомянул про какие-то непонятные проблемы, а уже в феврале у нас арестовали наше строящееся здание. Переезд и третья сборочная линия, естественно, накрылись медным тазом. Эти кочегары с угольной компании в лице упыря Баева взялись за нас всерьёз. Даже приезд президента не помог, а наоборот подстегнул их аппетиты. Хотя шеф всё-таки тогда удачно подсунул ВВП пустую коробочку с кнопкой. Не совсем, конечно пустую, кое-какая начинка там была для оживляжа, но прокатило: губернатора с полпредом не уволили за срыв президентской программы. Потом-то конечно наши ребята всё бы доделали, да и заказы новые светили — но не успели. А всё почему? Да потому что генеральный директор Алексеич и начальник безопасности Григорьич позабыли слова царя Филиппа папы Александра Македонского, что «осёл с мешком золота открывает ворота в любую крепость». И вот этот осёл по фамилии Гоцман, набив свои защёчные мешки золотом, сдал нашу крепость со всеми потрохами этим опытным мошенникам. Хотя ещё большим ослом оказался сам Красников, поделившись с Сашей информацией, которую надо было держать в секрете. Тоже мне, нашёл достойного кандидата на моё место. Вот бог его и наказал, ну, правда, не знаю почему, заодно и мне досталось — семь процентов инвестиций гонконговской фирмы вмиг сказали мне «прощай». У этих угольщиков, оказывается всё схвачено на совесть: и менты и суды. Мгновенно арестовали собственность нашей «International Electronics Group ltd», естественно ту, что была на территории нашей Родины, а она вся была тут — наш шестиэтажный недостроенный теремок. Дескать, подача подложных сведений и введение в заблуждение контролирующие организации. Ну, не могли они, уроды, сделать это на этапе фундамента? На крыше и внутренней отделке мы конечно немного сэкономили — процентов двадцать, а до гонконговского счёта враги вообще хрен доберутся, но утешение из этого всё равно слабое, поскольку на нём всё равно денег нет.
— Шеф прямо почернел за последний месяц, — сочувственно сказал Рашид и сплюнул, — и орать на всех перестал.
— Любой почернеет, если его на сто лимонов кинуть, — объяснил я.
Лично меня эти черти, получается, ограбили приблизительно на десятку: конечно, до полного почернения как у шефа, далеко, так, немного припорошило. Да, все равно я этих денег, можно сказать, и не видел. А сейчас, как Киса Воробьянинов, вижу, но взять не могу — там уже охрана не наша стоит.
— А я вот одного не пойму, — сказал Шагинуров и сплюнул ещё раз, — этим-то рейдерам, какая польза от того, что у нас государство здание забрало?
— Так понимаешь, оно не просто забрало, а стало вдобавок интересоваться, откуда у Алексеича такие бабки взялись, — сказал, — что ты думаешь, зря у нас с января налоговая проверка сидит? Выкатили ещё на двести претензий за фирмы-однодневки. Мол, они налогов в бюджет всё это время не платили, так что теперь вы за них и отвечайте.
— Двести миллионов? — потрясённо переспросил Рашид, — охренеть! — он даже позабыл на время про свой первый вопрос и несколько секунд только и делал, что склонял на всё лады эту цифру.
— Это что, нам поэтому зарплату вовремя платить перестали? — вдруг подозрительно спросил он.
— Не совсем, — осторожно ответил я, — это же пока только претензии, а не решение суда.
— Значит просто на работниках экономит, — горько констатировал Шагинуров, — эх…, а мы ему верили.
— Как можешь ты, целый начальник производства, задаваться такими пролетарскими вопросами, — с упрёком сказал я, — думает о тебе начальство, думает! Просто, чтобы всё это обратно откатить, тоже деньги нужны немаленькие. По таким масштабам генералы работают уже, а аппетиты у них, сам понимаешь… — я подумал секунду, — как у твоего краба Петровича. Пока всех рыбок в аквариуме не понадкусывает — не успокоится.
— Я ж не знал, — тут же раскаялся наш начальник производства, — так какая рейдерам всё-таки польза? — быстро сменил он тему.
— Они как раз и обещали всё откатить, если Алексеич им за копейки всё предприятие отдаст вместе с лицензиями, — мол, раз это ихние люди в форме наехали, а значит и отъехать так же могут.
— А шеф, что?
Что? Послал он их с этим предложениями туда, куда ты своих подчинённых обычно шлёшь, когда они накосячат.
— В жопу, то есть? — уточнил Рашид.
— В неё родимую, — подтвердил я, — и в принципе правильно сделал. Они же его всё равно кинули бы. Пообещали бы, что не будут, а кинули бы по любому. А с теми копейками, что он получил бы, от ментов точно не откупишься.
— То есть ещё повоюем? — повеселел Шагинуров.
— По всем фронтам, даже министров региональных подтянули, — открыл я секрет, приврав немного только в количестве привлечённых министров (пока кроме Строгова у меня не было больше никого), — понимаешь, если мы от налоговых претензий отмажемся, то тогда потихоньку и здание вернём, раз нет, как говорится, состава преступления. На самом деле даже хорошо, что мы переехать не успели. Так бы и работа встала, а это всё — крышка.
— Главное, чтобы зарплату платили, — сделал вывод Рашид, — тогда сколько угодно продержимся.
— Главное, чтобы других дыр в нашей обороне не нашлось, — поправил я наивного старшего по возрасту, но младшего по званию офицера, — вот если бы один сукин сын, не сдал бы подноготную кое о чём, то и здание бы наше осталось.
— Вроде же, это Гоцман, что-то натворил? — проявил осведомлённость начальник нашего производства, выкидывая окурок в первую мартовскую лужу.
— Да, не говори. Вот, что бы ни случилось, а всегда евреи виноваты, — я не стал вдаваться в подробности о злодеяниях Гоцмана, — прямо какая-то историческая неизбежность. Ну, что поехали в контору?
Но когда мы прибыли в наш офис готовые сражаться с врагами дальше, то оказалось, в нашей обороне оказалась новая дыра и виноваты в её появлении совсем не евреи.
— Шеф в больнице, — огорошил нас известием Коля, встретив нас на входе своего сервисного отдела, — сказали тяжёлый инфаркт. Час назад увезли.
Мы с Шагинуровым застыли как вкопанные.
— А я только хотел спросить, почему все по конторе бегают как ужаленные, — мрачно вздохнул я, — нет, ну такого-то от него никто не ожидал!
— И что делать теперь? — растерянно спросил Рашид, — как теперь всё будет?
Вид у него был как у Петровича, когда тот поломал свою главную клешню об красноухую черепаху — такой же потерянный.
Я отвёл Колю чуть подальше к стенке коридора.
— Отчего шефа прихватило? — вполголоса требовательно спросил я, — что случилось?