Закончив со всеми этими делами и составив план новых дел на завтрашний день, я обессиленно покоился в кресле у себя в кабинете и ждал начала собрания, когда от моих лазутчиков поступили известия, что в тылу моих войск снова появился враг. Мой приятель, таможенный инспектор Серега Сарамин прислал мне электронное письмо с анонимного почтового ящика.
Прочитав его, я вытащил начатый Григорьичем коллекционный коньяк из шкафа и присосался к фигурному стеклянному горлышку так, как путник в пустыне приникает к повстречавшемуся ему источнику с водой — надолго и от всей души.
Письмо гласило:
«Лёха, под тебя на таможне копают. Вроде не Фролов, а из собственной безопасности. Там какие-то уроды на тебя постоянно доносы пишут, что ты контрабас гоняешь. Поэтому вези осторожно, но все равно имей в виду, что следующий груз наверняка прессанут, хотя бы на недостоверное декларирование. Эсбэшники сами досмотром не занимаются, но инспекторы сам понимаешь, от них ссутся, и если они сказали прижать, то таможня тебя прижмёт. А кто заказчик, я точно не знаю, говорят какая-то новая фирма-импортер, типа, ты им мешаешь. А у них друзья в СБ, так что сам понимаешь.
Саруман.
P.S. Пока на больничном, простыл. Выйду на работу через пару дней. Привет».
Наконец, я отставил бутылку в сторону и с трудом перевёл дух. Всё-таки и до меня добрались: в том, что это дело угольщиков я даже не сомневался. «Новая фирма» конкурент могла быть только их, не зря же ястребы следили за упырём на таможне. Только вот следующий фрахт из Поднебесной у меня уже завтра, и таможенникам найти нестыковку в сотнях наименований моего груза будет также просто, как в носу поковыряться. А «Саруман» — это творческий псевдоним Серёги, производное от фамилии.
В тот момент в дверь просунулась голова Коли и посмотрела на меня с неодобрением.
— Хватит пить, — сказала голова, — пошли на собрание.
Но начаться собрание так и не успело — из больницы сообщили, что наш шеф Николай Алексеевич Красников только что переселился в мир иной и больше в услугах своих заместителей и компаньонов не нуждается. Так что военный совет самураев плавно перетёк в поминальную тризну почившего даймё.
Глава 15
Утром на таможенный пост я ехал со сложными чувствами. Преобладало чувство похмелья после вчерашней тризны и чувство, что не стоит в таком состоянии попадаться гаишникам. Кроме этого в голове вертелось предупреждение «Сарумана» от том, что на «Мордорской» таможне меня уже не любят. От этой мысли я нервничал, и кишочки у меня скручивало и сводило, причём, не как обычно, уже на подъезде к шлагбауму поста, а ещё на выезде из дома. Давно забытое ощущение: так-то растаможкой уже два года занимается моё «Орлиное гнездо», но только не в этот раз. Сегодня удар придётся держать мне одному: никто не знает, какие сюрпризы могут приготовить мне науськанные кочегарами таможенные инспекторы. Тем более наш микроавтобус сегодня занят под траурные церемонии, а груз в любом случае маленький — с десяток коробок.
И я ещё раз проверил рукой в кармане пачку пятитысячных банкнот — главного оружия российского делового человека.
На удивление, ни одного продавца полосатых палочек на дороге я не встретил, что посчитал добрым предзнаменованием: не хватало ещё и им взятки давать за своё лёгкое коньячное благовоние. Но после того как я миновал шлагбаум и подъехал к трёхэтажному зданию поста настроение у меня понизилось. Во-первых, на парковке я увидел знакомый чёрный силуэт «Эскалада», а во-вторых, проверяя пакет документов, чтобы устремиться на защиту прибывшего фрахта, я обнаружил, что забыл вчера на работе важную бумажку.
С кадиллаком я разобрался быстро: подойдя к нему, оглядевшись и убедившись, что в нём и вокруг никого нет, я быстро, но старательно нацарапал на машине слово из трёх букв канцелярским ножиком, прямо над наглой надписью «Айова». С бумажкой было сложнее: пришлось звонить Соину-младшему.
— Чёчилось? — услышал я в трубке сонный голос братца.
— Ты, что дрыхнешь до сих пор? — возмутился я, — у тебя же задание от меня на сегодня!
— Помню я про твоё задание, — пробормотал Миха, судя по звукам, передвигаясь ощупкой и стукаясь обо все предметы в моей квартире, — подъехать на таможню к складу временного хр-р-р… хранения…
— А ты? Ты чего там опять храпишь?
— Так к часу дня подъехать! — возмутился мой братец, похоже, уже во сне, — а сейчас девять утр-р-р…. хр-р-р….
Вот ведь паршивец: спит, а всё помнит, не подкопаешься. Так-то, я действительно забронировал его дряхлую Миха-Мару вместе с её хозяином на час дня, на тот случай, если я успешно растаможусь, а все коробки ко мне в машину не влезут. Но кто же заранее мог знать, что вчера вечером при подготовке документов для этой растаможки, моим глазам покажется, что их, этих документов, и так в два раза больше, чем нужно.
Но только я собрался объяснить это Соину-младшему, как из мобильника раздался такой грохот, будто у меня там, в квартире, потолок обрушился на пол. Похоже, не получится из моего братца толковый лунатик.
— Надеюсь, ты не плазму повалил? — спросил я у тишины в трубке.
Несколько секунд ответа не было, а потом я услышал потрясённый возглас Михи:
— ….еть!!!
Ну, точно загубил новенький плазменный телевизор.
— За окном рвануло! — заорал в трубку Миха, — аж, стёкла затряслись!
Я облегчённо вздохнул: значит, с квартирой всё в порядке, а главное наш лунатик проснулся.
— Быстро собирайся и дуй ко мне в офис, — скомандовал я, — найдёшь там Разину, пусть отдаст тебе последний паспорт сделки и….
— А что это интересно так бахнуло? — братец похоже всё никак не мог включиться в реальность нужную мне, — и не видно ничего.
— Пятачок на шарик упал, — сказал я, — и копию заодно пусть тебе сделает.
— Пятачок?
— Бухгалтер! А потом пулей на таможню!
Короче, еле-еле вправил ему мозги. Пусть там хоть весь город взорвётся: без паспорта сделки даже сам господь Бог груз не получит. А я отправился на пост для прохождения первого этапа — подачи документов и досмотра груза.
Дежурный инспектор не глядя, принял у меня документы и положил их в стопку таможенных деклараций рядом с собой. По толщине стопки, я примерно прикинул, что мой паспорт сделки понадобится таможенникам не раньше чем через два часа. С одной стороны, это хорошо — Миха успеет приехать, а с другой, раньше эти взяточники мои декларацию на самый верх клали в стопке остальных участников внешнеэкономической деятельности, чтобы моё величество ждать не изволили. Сигнал, что и говорить, неприятный, тем более, что инспектор, хоть и шапочно, но знакомый. Значит, Серёга не просто так письмо написал.
В этот момент инспектор поднял глаза и посмотрел на меня особенным взглядом. Я озадаченно нахмурился: за годы ведения бизнеса я прекрасно разучил такой взгляд. Он всегда означал следующее: «у нас здесь всё официально и по протоколу, но если вы кое-что…, то и мы со всей душой….». Но что это может означать сегодня, если судя по всему, эти ребята собираются мне устроить небольшую Хиросиму?
— Вы с Геннадием Сергеевичем уже разговаривали? — негромко спросил инспектор, видимо убедившись в моей умственной отсталости, и в том, что я не понимаю простейших знаков.
— С Фроловым?
— Да, с ним, — похоже, инспектор окончательно понял, что я стал туп, как китайский гастарбайтер первый раз пересёкший границу с РФ.
Но тут до меня дошло.
— Уже бегу! — и я устремился на второй этаж в знакомый кабинет навстречу свой судьбе, начальнику таможенного поста майору Фролову. В смысле конечно, судьбе моего фрахта.