Выбрать главу

Когда вы находитесь в состоянии всеприятия, это естественный ум, настроенный на целое, настроенный на Дао. Тогда эти птицы, поющие здесь, не нарушают; наоборот, они обогащают. Тогда все позволено. Все двери открыты. Вы не сопротивляетесь, не боретесь, вы просто есть. Это состояние муи.

Сначала Ли-цзы учился и создавал состояние уи; он стал очень, очень агрессивным, экстравертным, направленным вовне. Это была амбиция. Он преуспел; он достиг цели. Тогда Учитель сказал, что это ничто, нужно идти дальше. Что же он делал три года? Он становился муи; он расслаблялся. Он сидел тихо и ощущал состояние всеприятия. И постепенно он брал лук и стрелу и выстреливал в состоянии всеприятия. Он не стрелял в цель — он позволял ей получить выстрел. Это было трудно. Он не стрелял — он ожидал, что это состояние выстрелит само.

Херригель предпринимал попытки с помощью Учителя, но не преуспел. Тогда однажды, доведенный до отчаяния, он сказал: «Я не думаю, что смогу когда-нибудь добиться успеха. Я не могу понять, что вы называете этим муи, это все чепуха. Как может стрела выстрелить сама, если я её не выстреливаю? Если я не натягиваю лук, как все может случиться само собой? Это невозможно».

Мы можем понять Херригеля. В этом вся западная позиция: это невозможно.

Учитель сказал: «Тогда вы можете идти». Херригель спросил: «А вы дадите мне удостоверение?» Учитель сказал: «Это невозможно, поскольку вы ничего не выучили. Все, что вы выучили, можно выучить где угодно, так что это не заслуга. Можете идти». Он забронировал авиабилет, сделал все приготовления к отъезду, забыл обо всем. Он пробыл здесь уже три года — слишком долго.

Затем он пошел попрощаться с Учителем, но Учитель занимался с другими учениками, так что нужно было ждать. Он сел на скамейку, пока Учитель занимался, и впервые расслабился, поскольку теперь он больше не беспокоился: он уезжал, все кончено, он больше не был алчным. Не было усилия. Он просто смотрел — и он смог увидеть, что Учитель не стреляет. Учитель держал лук в руках, натягивал лук руками, — но лук стрелял сам. Он смог увидеть это. Это было видение. Он не мог представить, как он упустил это. В течение трех лет он много раз смотрел на своего Учителя, но его собственный логический ум был помехой. Ум не позволял ему видеть. Он говорил: «Как это может быть? Он, может быть, лучший знаток, но как стрела может лететь сама?» В это утро он смог увидеть это. Сейчас он был расслаблен. Сейчас он не тревожился о достижении чего-либо. Когда вы более не пребываете в усилии, алчности, желании, вы расслаблены.

Он рванулся к Учителю, коснулся его ног и, не говоря ни слова, взял лук из его руки и выстрелил в цель. И Учитель положил свою руку на его голову и сказал: «Вы сделали это. И вы можете получить удостоверение. И вы можете все же идти, поскольку нет нужды ждать. Кончено. Вы познали, вы ощутили вкус».

Все может случаться само по себе. Вы родились — вы не управляли этим. Вы влюбились — вы не сделали этого. Приходит голод, вы едите, вы чувствуете удовлетворение. Возникает жажда, вы пьете, вы чувствуете утоление жажды. Вы молоды, вы станете старыми. Однажды вы умрете. Все случается. Делатель — ложная иллюзия. Будьте в состоянии муи.

Общество создает состояние уи. Оно делает вас неестественными, напряженными, знающими; оно делает вас культивированными, культурными, — но оно создает твердую корку вокруг вашего сердца, и вы теряете свою настоящую природу, Дао.

Он отправился снова практиковаться и после трех лет опять явился с отчетом к Куан-иню.

«Знаете ли вы, почему вы попали в цель?»

«Я знаю», — сказал Ли-цзы.

И снова просто, так же просто, как первое «Нет». Нет притворства. Когда человек притворяется, он сначала думает, прежде чем сказать: «Я знаю». Он старается прорепетировать в своем уме — это то, что вы называете думанием. От Ли-цзы последовал ответ без всякого думания. Есть, как есть. В первый раз он сказал просто: «Нет». Теперь он точно так же смиренно — без декларации, запомните, — говорит: «Я знаю».

Много раз вы оказывались запутанными словами. Упанишады говорят, что тот, кто говорит: «Я знаю», — не знает. Правильно, но может быть человек, говорящий: «Я знаю», и действительно знающий. Если вы можете сказать: «Я знаю», — просто, смиренно, без декларации, тогда нет проблемы. Когда Упанишады говорят «если человек говорит "я знаю", то он не знает», тогда ударение пророка Упанишад падает на слово «я»; когда кто-то говорит: «Я знаю», ударение падает на «я» — «я» подчеркивается. Когда человек по-настоящему знает и говорит «я знаю», «я» не подчеркивается. «Знаю» — это просто факт.

Как может Ли-цзы сказать что-нибудь неистинное? Если он знает, он знает. Он должен сказать это. Но это не декларация.

Так что не отягощайтесь слишком словами. Люди слишком отягощены словами. Например, если знаток Веданты прочтет это, то он скажет: «Он говорит "я знаю", поэтому он не может знать, ведь так говорят Упанишады». Слова есть слова, а нужно чувствовать внутреннюю сердцевину слов, сердце слов.

Я говорю вам, что когда Ли-цзы говорит: «Я знаю», то он знает. И его «я знаю» означает в точности то же самое, когда Упанишады говорят «я не знаю». Его «я знаю» означает в точности то же самое. Оно означает в точности то же самое, когда Сократ говорит: «Я не знаю этого». Словами «я не знаю этого» Сократ отвергает «я». Но говоря «я знаю» как простой факт, как обыкновенный факт, без декларации, Ли-цзы совершает гораздо более великое чудо, потому что — послушайте это — иногда притворщик может притвориться и сказать: «Я не знаю», — в надежде, что вы подумаете, что он знает. Поскольку Упанишады говорят так, Сократ говорит так, то притворщик может сказать: «Я не знаю», — и он может надеяться, что вы подумаете, что он знает, что он еще один Сократ. Ум очень хитер. Поэтому запомните одну вещь: если ум прост, смиренен и просто констатирует факт, то это истина — каков бы ни был факт.