Постарайтесь понять мое определение. Если мое определение понятно, то вы согласитесь, что из сотни браков девяносто девять являются нерелигиозными, потому что они создают все больше и больше подделок, фальши. С самого начала начинается фальшь.
Я слышал.
Священник, бросив оценивающий взгляд на венчающуюся пару, стоящую перед ним, и на приличную толпу, собравшуюся, чтобы стать свидетелями церемонии, проговорил нараспев: «Если есть здесь кто-нибудь, кто знает какую-либо причину, по которой эти двое не могут соединиться друг с другом в браке, пусть скажет сейчас, или навсегда он будет лишен покоя».
«У меня есть кое-что сказать», — голос прозвучал смело и ясно.
«Заткнитесь! — огрызнулся священник. — Вы же жених».
С самого начала! Они даже еще не поженились. Священник сказал: «Заткнитесь! Вы же жених». И вот так начинается жизнь женатой пары.
Люди хранят молчание. Они ничего не говорят. Они совсем не говорят правду. Они лгут. Они улыбаются, когда не хотят улыбаться, они целуются, когда не хотят целоваться. Естественно, когда вы целуете и не хотите целовать, поцелуй — отрава. Естественно, когда вы не хотите улыбаться, но вынуждены, ваша улыбка безобразна, она является политической.
И когда познакомишься с такими вещами, привыкаешь к фальши, к неподлинной жизни. И утешаешь себя тысячью и одним способом.
«О, мы очень счастливы, — настаивал муж. — Конечно, моя жена все еще бросает в меня тарелками. Но это ни на каплю не меняет ситуации, потому что если она попадает в меня, то она счастлива, если она промахивается, я счастлив!»
Мало-помалу вы так приспосабливаетесь, что оба счастливы.
Автомобиль престарелой пары упал с обрыва. Это было ужасное крушение.
— Где я? — простонал мужчина, открыв глаза. — На небесах?
— Нет, — сказала его изумленная жена. — Я все еще с тобой.
Такая приспособленность отвратительна. Что делается во имя связи, то просто псевдоигра.
Поэтому запомните критерий: если вы растете и становитесь более оригинальным, если к вам приходит больше жизни, если вы становитесь более открытым, если ощущаете больше красоты вокруг, если в вашем сердце возникает больше поэзии, если сквозь вас протекает больше любви, больше сострадания, если вы становитесь более осознанным, то тогда ваша связь хороша. Продолжайте в том же духе. Но это не брак. Это интимность.
Но если случается обратное; если вся поэзия исчезает и жизнь становится прозаической; если исчезает вся любовь и жизнь становится грузом, мертвым грузом; если все песни умирают и вы живете по чувству долга, то лучше бежать из этой тюрьмы. Так лучше для вас и так лучше для партнера, с которым вы живете.
Седьмой вопрос:
Был ли человек из сегодняшней притчи (человек, у которого не было памяти) просветленным? Или у него был лишь проблеск просветленности? Не так ли и с нами: мы получаем проблеск и забываем его, получаем и забываем, а когда-нибудь, может быть, не забудем?
Да, у этого человека был проблеск. Если бы он установился по-настоящему, то не было бы способа вернуть человека обратно: Будду вы не можете вернуть обратно. У Хуа-цзы был только проблеск. Человек как раз входил в дверь, а его вытащили обратно. Если бы он вошел в храм, он остался бы там, остался навсегда.
Много раз проблеск приходит и уходит. Это естественно. Если бы просветление пришло внезапно, подобно молнии, подобно грому, вы были бы раздавлены. Вы были бы неспособны принять его. Его было бы слишком много. Вы сошли бы с ума.
Проблески приходят и подготавливают вас. Будет случаться больше и больше проблесков, и постепенно вы акклиматизируетесь в совершенно ином мире, в совершенно другом измерении бытия. Иначе вы сошли бы с ума. Иногда случалось так, что человек, работавший один, без Учителя, и не осознававший, что не следует стремиться в этот мир, врывался туда и сходил с ума.
Учитель нужен во многих аспектах. Главным образом, он необходим, когда вы приближаетесь к состоянию просветления. Тогда потребность в нем очень, очень глубока, поскольку только он допустит вас так далеко. Медленно, медленно, по кусочкам, он поможет вам воспринять глобальность этого переживания, огромность его. Это «mysterium tremendum» (потрясающая тайна). Вы просто как капля, а просветление как океан, падающий на вас. Не следует быть жадным. Сначала Учитель вталкивает вас, затем он поддерживает вас и позволяет вам пройти очень медленно.
Этот человек имел только проблеск.
Вы спрашиваете меня: «Не так ли и с нами: мы получаем проблеск и забываем его, получаем и забываем, а когда-нибудь, может быть, не забудем?» Нет. Однажды забываешь и то и другое, и получение проблеска и забывание его. Вот тогда это наступило. Однажды забываешь и то и другое — и получение, и забывание — как можете вы получать это и как можете вы забывать это?
Вы можете получить что-то извне, вы можете забыть что-то извне, но это — ваше собственное цветение. Это вы, это ваш аромат — как вы можете получить это и как вы можете забыть это? Однажды забываешь и то и другое — и получение, и забывание. Тогда ты дома.
Последний вопрос:
Шесть часов сна каждую ночь. Полтора часа «сатсанга» — красивая духовная игра с вами. Затем внезапное переключение с холодного мраморного пола на вращающееся кресло — играть роль администратора на оранжевой авиалинии! Эффектные вечерние представления — меняются ежедневно. От абсурдной комедии до тяжелой мелодрамы. Много ролей, много трупп. Всегда экспромтом. Роли отца, мужа, друга, незнакомца, мудреца, дурака!
Во всем этом один реальный фактор, не являющийся игрой, — это глубокая, глубокая любовь к вам. Вот что делает волнующими все остальные игры.
Может ли это быть то, что называют «работа с Учителем»?
Да, Кришна Мохаммед, это в точности то, что обозначается словами «работа с Учителем»: жить залитым присутствием Учителя, жить залитым любовью Учителя и играть во все игры, которых захочет Бог. Куда Бог поместит вас, там и играйте. Все становится игрой. Да, все в точности так и есть. Только любовь остается реальностью, все остальное становится игрой.