Первое, что надо делать, если вы действительно хотите быть даосом в институте умственных расстройств, это помочь человеку почувствовать, что он не сумасшедший, а просто другой. Видите, какая разница? Одно только слово «другой». В основном с ним нет ничего плохого, он просто не похож на других. Тогда вы не разрушаете его самоуважения, тогда вы не разрушаете его достоинства, вы помогаете его достоинству. Тогда вы не навязываете ему гипнотической идеи о том, что он сумасшедший, вы помогаете ему разгипнотизироваться. Помогите ему как человеку, не как пациенту. Никто не пациент.
Помогите ему с уважением, без всякого унижения с вашей стороны.
Не навешивайте ему ярлык, нельзя навешивать ярлык на человека. Люди так бесконечны, люди так великолепны — как можно навешивать на них ярлык маниакально-депрессивного психоза или шизофрении? Такие ярлыки опасны, очень опасны. Ведь никто точно не знает, что такое шизофрения, никто точно не знает. Нет точного определения ненормального, сумасшедшего. Так что не играйте такими словами.
Помогите понять человеку, что он другой. Помогите человеку понять, что он будет находиться в толпе, совершенно отличающейся от него, и поэтому он должен быть немного осторожным — вот и все. Если вы сможете придать ему немного больше осознанности, вы окажете для него великое благодеяние. Вот и все, что нужно.
На Востоке мы делали это столетиями. На Востоке в старые времена, если человек сходил с ума, его не отводили к доктору, терапевту, его отводили в определенное святое место, в храм. Почему? Потому что сумасшествие рассматривалось как проявление божественного. Это красиво, думать о сумасшествии, как о проявлении божественного. В нем есть что-то от божественного, от божественной естественности, от божественного хаоса. В нем есть что-то, идущее за пределы обычного интеллекта. Такого человека отводили в храм, и в храме на него не смотрели как на сумасшедшего, на него смотрели как на человека, находящегося на более высокой ступени.
Люди молились на него, и он оставался преданным Богу. И в большинстве случаев это помогало. Люди снова становились нормальными — что бы мы ни понимали под этим. Они возвращались домой, они оказывались в состоянии легче уживаться с людьми.
В Японии, в храмах дзэна, до сих пор делают так. Человека не рассматривают как сумасшедшего, его просто воспринимают как человека в тревоге, как человека отличающегося. Ему помогают пребывать в монастыре, но никто ничего с ним не делает. Он оставлен в одиночестве. Потребности его удовлетворяются. И мало-помалу, в течение трех, четырех недель, он устанавливается. Волнение, бывшее в нем, успокаивается. На самом деле изъять человека из его семейного окружения — это помочь ему.
И институты для умалишенных не должны так называться. Они должны быть домами уважительной помощи людям, домами иного рода.
Не думайте о себе, как о докторе, думайте о себе, как о друге. Не думайте о себе, что вы выше пациента. Вы никто, чтобы прописывать лечение, вы просто должны понять человека и помочь ему стать более осознанным.
Помочь может многое. Большую помощь окажет музыка, а не лекарство. Гораздо более существенную помощь окажет медитация, а не что-либо иное, и особенно полезной будет динамическая медитация. Просто помогите ему очиститься. Он собрал в своем сердце слишком много хлама, который ему не разрешали нигде выбрасывать. Помогите ему выбросить этот хлам. Не давите на него более. Его подавляла семья, его подавляло общество, теперь вы, по крайней мере, можете помочь ему.
То, что я называю динамической медитацией, может иметь потрясающую ценность для будущей психиатрии. Так помогите ему вынести прочь свое безумие, как бы он себя ни чувствовал. Если он хочет вопить, позвольте ему. И не давайте ему почувствовать вину за то, что он делает что-то неправильно. Все в полном порядке. Нет ничего плохого в том, чтобы вопить. Он, должно быть, ждал этого с самого своего детства. Он хотел вопить, вопить и вопить, а ему никто не разрешал. Теперь вопль стал слишком тяжелой ношей. Её нужно сбросить. Позвольте ему вопить. Позвольте ему кричать и плакать. Позвольте ему кататься по земле. И постепенно вы увидите, что все неистовство исчезает. Постепенно он охладится, он установится. Тогда дайте ему методы медитации в молчании — дза-дзэн, випассана и другие. Сначала — методы очищения, затем — методы молчания. Это как два крыла.
И будьте уважительны. Служите ему, не лечите его — и вы будете в состоянии лечить его.
Десятый вопрос:
В своих беседах о Патанджали вы говорили о необходимости развивать третью психологию — психологию пробужденного ума, которая дополнила бы уже существующие психологии ненормального и нормального ума. Вы также сказали, что Гурджиев пытался развить такую психологию, но потерпел неудачу, после чего Успенский оставил его.
Бхагаван, могли бы вы рассказать немного об общей форме и содержании вашей третьей психологии? Например, можно ли её преподавать так же, как преподают первую и вторую психологии? И какие преимущества можно ожидать от преподавания такого предмета?
Прежде всего, эта психология имеет содержание, но не имеет формы; она не формальна. В этом первое основное различие.
Второе: её нельзя преподавать как предмет. Это не предмет. Вы не можете сделать её курсом обучения. Она не может стать учебником.
Что же тогда можно делать? В университетах, колледжах, школах можно создать благоприятные условия, в которых люди могли бы медитировать. Эта психология не имеет формы, вы не можете преподавать её — но она имеет содержание, его можно изучать. И вы не можете навязывать её. Медитацию нельзя навязывать. Вы можете лишь создать благоприятные условия: храм в университетском городке, зал медитации, подземные кельи, куда люди могли бы приходить, сидеть в молчании и быть сами с собой. Вы можете обеспечить динамическую медитацию, чтобы позволить людям очиститься, и тогда вы сможете дать им благоприятные условия, в которых они могли бы сидеть в молчании и в одиночестве, центрированными, укорененными в своем бытии.