Вышедший из кустов человек, посмотрел на свою жертву с насмешкой.
Празднуя победу в своём разуме, он ослабил бдительность, за что и поплатился, когда из земли вырвались насекомые, вонзив жвала в мягкую плоть. А спрятавшийся за деревом воин снёс ему голову. Затем проткнул сердце лежачего.
Постояв над трупом, истыканным стрелами, совсем ещё молодого парня. Сказал несколько слов и отправился в неизвестное направление.
На охотника найдётся свой охотник. Так думал Эсмеральд. Поэтому особо не отсвечивал…
Вернёмся к двум голубкам.
Подойдя вплотную к краю поляны. Увидел элементалей и зомби. Птицы, очухавшись, давно улетели.
Недолго думая, приказал духам убить всех юнитов. Пользуясь тем, что люди в отключке.
Это тоже не было секретом. Чем больше разумных, тем обширнее накопленные знания.
Сильные в каких-то аспектах существа, по природе глупы, а порой и не обладают разумом.
Поэтому единственными, кто пытался сопротивляться, были зомби.
Духи наносили повреждения прямо по магической структуре.
Там есть свои нюансы, но сейчас не об этом.
Словно куклы, у которых обрезали нити. Они падали на землю один за другим, чтобы никогда не подняться…
Имея возможность плакать. Они бы сделали это.
Их "жизнь" была хоть и короткой, но весёлой.
Они мысленно прощались со своим заботливым, но глупым хозяином.
Но связанные с обладателем концепции судьбы, не могут так просто уйти в мир иной.
Окончательно умирая, сознания переносились по магической нити. Которая отвечала за передачу информации и собственно приказы.
Пункт их назначения. Иллюзорный домен Сансары.
Ведь отныне, только она может вершить их судьбы.
Эсмеральд молча ждал, пока духи закончат. Сорвал травинку и начал жевать её.
Он отдал этот приказ по одной просто причине. Чтобы обезопасить себя в дальнейших принудительных переговорах, по присоединению этих двух.
Ну, если нет, то репутации много не бывает.
Она особо не интересует Эсмеральда. В отличие от других разведчиков. Которые ведут новых людей в общину, а потом наносят удар в спину и добивают раненых.
Те, кто выживал всё это время в лесу, перестали быть настолько наивными. Поэтому, иногда роль хищника и жертвы меняется.
Подойдя к двум телам, осмотрел их на повреждения.
Самым любопытным был парень. Ничем не примечательное лицо, в отличие от волос. Которые доходят до плеч и по вертикали разделяются на белое и чёрное.
Тело, выглядящее как скелет, обтянутый кожей.
Мужчина рядом с ним немного бледный и больше ничего занятного. «Интересно… Что тут произошло?».
Эсмеральд похлопал по щекам Виктора. Но тот не проявил реакцию. К парню он побоялся прикоснуться. Вдруг тот помрёт на месте?
Можно и убить его. Ну а если он целитель или обладает полезными знаниями? Будет сидеть на базе и лечить раненые группы. Хоть какая-то польза точно найдётся…
Наступала ночь.
Эсмеральд понял, что идти назад не имеет смысла. Поэтому решил заночевать рядом с поляной.
Залез на дерево и сел на ветку. Облокотившись спиной к стволу, посмотрел на тяжёлые тучи. Глаза, наполненные смешными эмоциями, смотрели в никуда. Медленно закрывая их и готовясь ко сну.
Призраки остались внизу. Отвечая за сохранность их жизней…
Первая капля воды упала на листок. Затем вторая. И таким образом начался дождь.
Эсмеральд вытащил флягу, напоминающую горлянку, а может, ей и являясь. Откупорил деревянную пробку и смочил пересохшее горло.
В общине есть несколько умельцев. Создающие полезные вещи.
Спрыгнув с дерева и как следует размявшись, проверил двоицу.
Утро только наступило, как сразу пошёл дождь. Он ещё ночью тешил себя надеждами о сухом обратном пути.
Нельзя оставаться здесь больше.
Влив воду в каждый рот по очереди, стал ждать результата. Парень закашлялся, а за ним и мужчина.
— Кха-кха… Чёрт… Никогда в своей жизни не притрагивался к алкоголю. Но теперь. Как же хорошо понимание людей… говоривших о том, что у них побывали кошки во рту, — парень чутка оклемавшись, продолжил: — Вечеринка в голове и восстание тела, из-под гнёта разума. Никак иначе!
— Да… — протянул Эсмеральд. Странно посмотрев на него. — Сочувствую тебе. Правда. Но давай не будем терять ни твоё, а уж тем более ни моё время, — глаза заострились. Став серьёзным, сказал: — Ты, как я погляжу, юноша сообразительные. Поэтому давай без шуток. Ферштейн? — под конец, он неосознанно перешёл на другую манеру общения. Которую хотел бы забыть. Но привычки трудно искоренить.