Я атаковал его, но на самом деле не смог победить. Но если я сообщу его схемам памяти, что они — «Интель» и компания — действительно против этого, его логические процессы придумают что-нибудь, чтобы победить их.
— Возможно, уничтожив их — и всю страну?"— предположила Дауни.
Флеминг кивнул. — Это было бы лучше, чем альтернатива.
Что означало бы, что это установило бы закон оптом через Гамбуль, Салима и остальных мошенников, на которых они работают.
Дауни задумчиво посмотрела на Андре, которая расслабилась в полусне, погруженная в дневные грезы. Она выглядела очень милой и женственной.
— А девушка? — спросила она.
— Я перестал думать о ней как о ком-то, ну, за пределами этой планеты. Она практически нормальный образец человеческой химии. Опасность заключается в том, что машина получает ее и использует. Я хочу прекратить это, что бы я ни делал или не сделал. Я довольно сильно привязался к ней.
— Не говори так грустно об этом! — рассмеялась Дауни.
Он оглянулся, чтобы убедиться, что Андре не слушает. — Дело не только в этом. Ее координация ухудшается. Она проводит слишком много времени так, как сейчас. И когда она двигается, она дергается, как при легком спазме. Сначала я подумал, что это шок или последствия ее переживаний, физические последствия ее травм. Но становится все хуже. Что-то не так с тем, как она была сделана.
— Ты хочешь сказать, что я совершила ошибку…
— Не обязательно ты, — заверил он ее. — Что-то не так с программой.
Он замолчал. Андре открыла глаза, лениво потянулась и села. — Какое великолепное солнце, — сказала она, улыбаясь.
Она вышла, довольно резко, из тени и начала осматриваться. Флеминг и Дауни видели, как она подошла к дверям компьютерного корпуса. Часовой, прислонившийся к стене, шагнул вперед, передумал и пропустил ее внутрь.
Флеминг вскочил со стула. — Почему они ее не остановят?
Он хотел пойти за ней, но Дауни протянула руку, чтобы остановить его.
— С ней все будет в порядке.
— С этим? — спросил ее Флеминг. — Ты сумасшедшая.
— Я не сержусь. Оставь ее там.
Флеминг неохотно остался. Они ждали напряженные и настороженные, пока шли минуты.
Внезапно неясный вибрационный гул, который все время доносился из здания, стал громче, и раздался ритмичный щелчок.
— Что это, черт возьми? — крикнул Флеминг, вскакивая на ноги.
Восклицание Дауни — Это компьютер, он работает — было излишним. Они оба бросились к вращающимся дверям и дальше по коридору.
Абу Зеки подбежал к ним. — Что случилось? — спросил его Флеминг.
— Я не могу сказать, доктор Флеминг, — ответил Абу. — Молодая женщина вошла, постояла, оглядываясь, а затем села перед панелью управления в сенсорном отсеке.
Флеминг протиснулся мимо него. Главный экран дрожал от волнистых полос света; сумасшедшие геометрические узоры перемещались, исчезали и меняли свои формы.
В кресле за пультом сидела Андре.
— Андре, — позвал Флеминг, остановившись перед лицом какой-то силы, которую он не понимал, но которая, казалось, парализовала его ноги. Она не обернулась. — Андромеда, — крикнул он.
Очень медленно она повернула голову. Ее бледное лицо светилось радостью.
— Он говорит со мной, — воскликнула она. — Он говорит!
— Боже мой, — простонал Флеминг.
Абу кашлянул. — Я должен пойти и сообщить мамзель Гамбуль о том, что произошло, — сказал он.
Глава 6 Циклон
Флеминг с опаской наблюдал за преображением, произошедшим с Андре. Вялость и почти детская невинность исчезли. Она была настороже и жаждала деятельности, но все же казалась невозмутимой. Флеминг знал, что изменения произошли из-за компьютера, но это была другая Андре, отличная от робота Торнесса — изменения были неопределимы, но, тем не менее, они были.
Его немного успокоили откровенность и доверие, которые она проявила по отношению к нему. Он думал об этом всю ночь, попеременно то лежа на своей узкой удобной кровати, то расхаживая по маленькой, опрятной комнате с кондиционером, которую ему выделили. К утру он принял решение.
Если он хотел уничтожить зло, которое он чувствовал в машине, он должен был каким-то образом заставить ее работать так, как он хотел. Это он уже решил сделать — это был его единственный возможный союзник против его хозяев. Но он не мог обмануть ее, если это действовало через Андре; он не мог обмануть ее. Ему тоже пришлось рискнуть, сделав из нее союзника. Утром он рассказал ей все, что чувствовал по этому поводу.
Когда он закончил, она почти весело рассмеялась. — Это очень просто, — уверяла она. — Мы должны сказать ему, что делать.
Он не разделял ее уверенности. Я не понимаю, насколько это правильная политика.
Она задумалась. — Я думаю, что факты таковы. Вся реальная сложность заключается в разделах вычисления и памяти.
Память огромна. Но когда расчет сделан, он должен быть представлен для оценки в очень простом формате.
— Ты имеешь в виду, что краткий баланс компании обобщает всю сложную деятельность за год торговли?
Она кивнула. — Я так и думала. Но если баланс взвешен...
— Я понял! — перебил он. — Схемы принятия решений действуют так, как акционеры, читающие этот баланс. На основе того, что они в него вчитывают, они определяют будущую политику компании. Он нахмурился. — Но я абсолютно уверен, что наш балансовый отчет, составленный разделом памяти компьютера, прекрасно подделан с помощью программы, сформулированной в оригинальном сообщении, материале с Андромеды. Так что схемы принятия решений будут выполнять свои приказы, а не наши.
— Если мы не изменим их.
Он встал и прошелся по комнате. — Наши изменения были бы просто удалениями. В результате получилась бы прославленная счетная машина. Ни враг, ни союзник. Не было бы смысла целеустремленности.
— Но это может быть связано с нашей целью, — настойчиво сказала она. — Тот, о котором мы ему сообщим. Или, по крайней мере, тот, с которым я общалась. Я могу это сделать, Джон.
— Я подозреваю, что ты можешь. Вот почему я старался держать тебя подальше от этого.
— Ты не можешь, — тихо сказала она. — Это причина, по которой… я здесь. — Она протянула руку и коснулась его ладони. — Если вы хотите использовать компьютер, вам придется доверять мне.
Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, его глаза впились в ее. — Я, пожалуй, пойду прогуляюсь по территории, — резко сказал он. — Тебе нужно немного отдохнуть. Ты еще не в форме. И не думай слишком много обо всем этом.
Он прошел мимо часового и принялся расхаживать взад и вперед по песчаному пустырю, раскинувшемуся вокруг зданий. Затем он направился в покои Дауни.
Мадлен была окружена картами страны, делая заметки о геологических факторах. Казалось, она была рада бросить свою работу и посплетничать.
Он рассказал ей об уверенности Андре и о том, как он верил, что она просто обманывает себя; компьютер будет доминировать над ней, как и раньше.
Она задумчиво посмотрела на него. — Я так не думаю, Джон, — сказала она. — По крайней мере, если ты не заставишь ее снова поддаться его чарам. Если вы будете враждебны и подозрительны, вы оттолкнете ее.
Между вами создались связи, между вами двумя — обычные человеческие эмоциональные связи. Это сильное влияние.
Он отвел взгляд. — Что я хочу знать, Мадлен, так это то, что с ней происходит — физически?
— То, что вы видели сами. Какое-то ухудшение мышечного контроля. Я прикажу ее осмотреть, если хотите. Но если, как я подозреваю, это какой-то двигательный дефицит в ее нервной системе, мы ничего не можем с этим поделать.
— Боже мой, — резко сказал он. — Бедный ребенок, — он на мгновение замолчал. — Возможно, это часть программы, которая ее спланировала: отбросить ее в сторону, когда ее работа закончится.
— Есть вероятность, что это моя вина, — сказала Дауни. — Я сделала ее — по-видимому, со встроенным дефектом. Она взяла себя в руки и улыбнулась. — На самом деле у тебя нет выбора, Джон. Тебе придется доверять ей так же, как она доверяла тебе все эти последние недели. Позвольте ей изменить компьютер так, как она планирует, и позвольте ей работать с ним. — Она поспешно склонилась над своими картами, чтобы он не видел ее нехарактерных слез. — Судя по тому, что я видела, по ее неуверенным движениям, это ненадолго. Пусть ее последние дни будут счастливыми и полезными. Она может даже вытащить тебя отсюда.