Флеминг пошел навестить Андре в ее каюте — еще одной маленькой, аккуратной комнате с кондиционером, такой же, как у него. Она сидела и ела еду с подноса. Он был так же потрясен тем, как она говорила о своей работе, как и тем, с каким трудом она подносила пищу ко рту; но он испытал облегчение от того, что ее речь до сих пор не стала бессвязной. Ухудшение не повлияло ни на ее голосовые мышцы, ни, слава Богу, на ее мозг.
Когда она поела, он взял ее за руку, и они прошли небольшое расстояние до компьютерного корпуса. Несмотря на то, что они шли по ровной тропинке, она раз или два споткнулась.
Оказавшись перед компьютерной консолью, она, казалось, вновь обрела все свои силы. Автоматически она взяла управление на себя, и компьютер немедленно ожил, щелчки реле сопровождали непрерывный угрюмый гул.
Вскоре осциллографы начали пульсировать, а главный экран отображал согласованную картину.
Флеминг стоял на заднем плане с Абу Зеки, наблюдая, как Андре сидит за консолью, наклонив голову, чтобы смотреть на экран над ней. Наконец, удовлетворенная, она повернулась на стуле и торжествующе улыбнулась.
— Дело сделано, — сказала она. — Компьютер полностью работоспособен.
Абу недоверчиво повернулся к Флемингу. — Эта девушка, доктор Флеминг. Она сделала это? Всего за несколько минут?
Флеминг отвел его обратно в дежурную часть. Он сел за письменный стол. — Я собираюсь попросить вас принять то, что я говорю вам сейчас, как факты, — начал он. — Девушка может общаться с компьютером, улавливая электромагнитные волны и интерпретируя их, таким же образом передавая свои приказы. — Он сделал паузу. — Вы, конечно, мне не верите?
— Возможно, я должен верить, но я не понимаю, — признался Абу. Флемингу понравился молодой арабский ученый. В нем была честность, врожденная порядочность. Он верил, что этот человек может быть союзником. Он сказал ему, что Андре была созданным человеком существом, созданным для того, чтобы установить связь с компьютером, даже если это не входило в намерения ее человеческих наставников.
Абу внимательно слушал, но вежливо возразил, что способ связи между ней и машиной все еще необъясним.
— Послушайте, — сказал Флеминг, — у нас есть глаза, уши и носы, потому что они являются лучшими инструментами для сбора информации в нашем мире. Но они не единственные, которые есть даже у обычных людей, таких как вы и я. Есть чувства, которые мы не развили, и чувства, которым мы позволили атрофироваться. У девушки есть другое чувство, которого у нас нет, — и это то, что она использует. Передавать информацию машине и получать ее.
— Как она будет ее использовать? — спросил Абу.
Флеминг пожал плечами. — Бог знает, Абу Зеки, один Бог знает.
Оба мужчины вздрогнули от легкого звука у двери. Они не заметили, что Андре тихо вошла в кабинет.
— Как ты хочешь, чтобы я его использовала? — спросила она.
Она не стала дожидаться их ответа. Неуверенными шагами, ускоряясь по мере продвижения, она вернулась к сенсорной консоли.
Абу, когда у него было время переварить информацию, которую дал ему Флеминг, сразу же захотел ее использовать.
Молодой человек, как и тысячи других в Азаране, он был более удачлив, чем большинство, в том, что его отец работал на нефтяном заводе. Компания предоставила образовательные учреждения для детей рабочих. Абу ухватился за эту возможность. Одаренный воображением учитель английского языка осознал потенциальные возможности мальчика, помогая ему в свободное от учебы время.
Когда Абу исполнилось шестнадцать, возник новый режим, и президент-идеалист объявил о государственной стипендиальной программе. Абу Зеки был в числе первых двадцати отобранных юношей. Он оказался единственным реальным успехом этой схемы. Естественно, Абу был благодарен. Он также был патриотом. Возможность поработать над созданием компьютера, превосходящего любой другой в мире, привела его в восторг. Присутствие европейцев для руководства его деятельностью казалось не чем иным, как разумным. Ему сказали, что «Интель» спонсирует это предприятие. Что это была за информация, он не знал и не интересовался. Основной факт заключался в том, что это был азаранский проект по улучшению страны. Абу верил, что не только его собственная карьера была многообещающей, но и что он работал над тем, чтобы жизнь его маленького сына была еще более замечательной. Он был в отчаянии, когда компьютер не работал, чувствуя, что он каким-то образом виноват, так как Нилсон исчез. Теперь все это было в прошлом. В сотрудничестве с этим циничным, но симпатичным англичанином и его подругой, продуктом какой-то странной и замечательной научной уловки, он мог бы отплатить за доверие, оказанное ему президентом.
Из папок в архиве Абу взял несколько листов с расчетами. Они были переданы ему Дауни для обработки компьютером. Ничего не оставалось делать, кроме как регистрировать их до тех пор, пока он не заработает.
Он упомянул, кем они были для Флеминга.
— Отдай их девушке, — устало сказал Флеминг. — Пусть она передает данные по-своему.
Абу отдал Андре листы с цифрами и занялся делами в кабинете. Он просмотрел чертежи и схемы. Его мозг не регистрировал никаких деталей. Он заставлял себя что-то делать, в то время как с тревогой прислушивался к быстрому щелчку машины.
Прошло двадцать минут, прежде чем двигатель выходного принтера зажужжал, и индикатор схемы загорелся красным. Из щели начал появляться отпечаток, медленно дергаясь влево, а затем резко вправо по мере того, как строчка за строчкой печатались уравнения.
Абу стоял как загипнотизированный, читая цифры на дергающейся бумаге. Мотор вздохнул, чтобы замолчать, и индикатор цепи погас. Расчеты были завершены. Он оторвал бумагу и бросился к Флемингу в архив.
— Некоторые расчеты профессора Дауни, — сказал Абу. — Это результат передачи проекта мисс Андре. Это совершенно невероятно!
Он подошел к другому шкафу с картотекой, запертому. Он достал объемистую папку с бумагами, просмотрел их и отправился поговорить с Андре. К тому времени, когда он вернулся, принтер вывода снова начал работать.
Флеминг, все еще развалившийся за столом, занятый своими мыслями, лениво поднял глаза. — Еще кое-что, — сказал он. — Что это?
Абу стоял спиной к Флемингу. — Боюсь, мне не позволено говорить вам, доктор Флеминг.
— Послушайте! — Флеминг сделал паузу, пытаясь обуздать свой гнев. — А что я должен здесь делать? Главный, что ли?
— Мне очень жаль, — искренне сказал Абу. — Но у меня есть приказ.
Флеминг спокойно посмотрел на него. — Что вы ей дали? — снова спросил он. Но Абу смотрел на него в ответ с мягким упрямством.
— Это работа, которую желает выполнить мамзель Гамбуль. Я не имею права обсуждать это.
— Тогда я остановлю это.
— Боюсь, что вы этого не сделаете, доктор Флеминг.
Абу кивнул в сторону ближайшего часового, который наблюдал за ними с кислым, скучающим интересом. Флеминг повернулся на каблуках и вышел.
Снаружи офиса еще один часовой прислонился к колонне, прикрываясь от яркого солнца. Солдат резко шагнул вперед и вытянулся по стойке смирно.
Флеминг оглядел территорию и увидел Жанин Гамбуль, идущую рядом с пожилым бородатым мужчиной и быстро и оживленно разговаривающую. Абу вышел и встал рядом с ним.
— Кто это там с гламурной Гамбуль? — спросил Флеминг.
— Это наш президент, — глаза Абу загорелись гордостью.