— Он, должно быть, посещал лабораторию профессора Дауни.
Ее помощник сказал мне, что она работает над чем-то совершенно новым: защитной мембраной, предотвращающей испарение воды из почвы, но пропускающей молекулы кислорода и азота, чтобы земля могла дышать. Это замечательная идея. Это заставит пустыню расцвести.
— И, без сомнения, собирается сделать рывок вперед. — Флеминг кивнул на листки записей с компьютера, которые Абу все еще держал в руках.
— Интересно, приедет ли сюда президент, — с надеждой сказал Абу.
Но Президент их не посетил. Он взглянул на компьютер. Гамбуль что-то сказала. Он кивнул и исчез в здании штаба.
Послеобеденная сиеста погрузила город в сон, когда Гамбуль поехала в резиденцию Салима. Она нашла его отдыхающим на каменном балконе, откуда открывался вид на тихую площадь и акры ветхих крыш с несколькими минаретами, которые образовывали серовато-коричневый узор в мерцающей дымке. Он был в форме, как ему нравилось.
Она сбросила широкополую шляпу и подошла к столу, на котором стояли бутылки и миска со льдом.
Салим не потрудился встать. — Выполняла свой долг? — пробормотал он.
— Я водила старого дурака по заведению, — ответила она, занятая смешиванием своего напитка. — Это заставит его немного успокоиться. Больше всего его впечатлила женщина Дауни.
Естественно, — она сухо рассмеялась, — я не повела его в компьютерный корпус, хотя он спросил, что там происходит. — Она отпила свой напиток, нахмурившись, когда Салим не сделал попытки предложить ей стул. — Я иду внутрь; там прохладнее, и, возможно, там есть где посидеть.
Он тяжело поднялся на ноги и последовал за ней через сетку из бисера в просторную комнату, которую использовал в качестве офиса. На одной стене висела подробная карта Азарана. Тут и там были приколоты маленькие флажки разных цветов. Гамбуль взглянула на него с ленивым любопытством, а затем растянулась на диване. Она начинала уставать от Салима.
Он подошел ближе, разглядывая ее тело в тонком и слишком обтягивающем платье. — Кто та девушка, которую вы привели с Флемингом? — требовательно спросил он.
Гамбуль ссутулила плечи. — Я не знаю. Абу говорит, что она очень умна. В отчете Кауфмана просто говорится, что она была связана с компьютером Торнесса. Они использовали там довольно много женщин. Дауни, например. Кауфман считает, что девушка была связана с уничтожением машины, и Флеминг защищает ее. Предположительно, они любовники.
Салим был встревожен. — Прикажите внимательно следить за ней, — приказал он. — Мы не хотим рисковать, возможен саботаж. И тебе лучше убраться от Флеминга, кто она такая. Я уверен, что ты справишься с этим.
Она улыбнулась ему, проводя рукой по своему бедру. — Я не думаю, что мне нравится доктор Флеминг. Как будто эта тема ей наскучила, она встала и подошла к карте.
— Что это за игра с маленькими флажками?
Салим засунул большие пальцы за пояс и твердо и уверенно встал перед картой. — Флаги обозначают войска, на которые я могу положиться.
Грубо говоря, пехотный батальон здесь, в Балебе, и эскадрилья броневиков. Несколько моторизованных подразделений на границах и главные армейские казармы в Каттаре. Также большинство подразделений ВВС.
— Для чего? — спросила она.
— Чтобы поддержать меня. Нас, — поправил он себя. — Компьютер должен быть в безопасности. Он принадлежит «Интелю», и «Интель» владеет концессией от президента. И я еще не президент.
Гамбуль изучала его лицо. — Ты этого хочешь? — спросила она.
Салим вернулся на балкон, чтобы посмотреть на город. Он поднял глаза на прекрасный старый дворец, стоявший на небольшом возвышении справа. — Президент — мягкий человек, — пробормотал он.
— Усталый человек. Он боролся за независимость, но теперь думает, что может отдохнуть. На него может повлиять любой либерально настроенный болван.
Гамбуль была рядом с ним, ее тело касалось его.
— Как Дауни? — предположила она.
— Дауни? Эта идея показалась ему новой, но не имеющей никакого значения.
— Любой мог бы убедить его вмешаться в вашу работу, и тогда мы с вами потеряли бы контроль. Мы должны быть готовы к такому повороту событий. Как ты думаешь, почему я вернулся?
— Вы планируете государственный переворот! — сказала она с удивлением и восхищением на лице.— Я не знала.
Он повернулся и положил руки ей на плечи. — Ты со мной, не так ли, Жанин?
Она наклонилась вперед, пока ее тело не прижалось к нему. — Я думала, ты знаешь, — прошептала она. — Когда это будет? — спросила она.
Он посмотрел через ее плечо на крыши домов. — Для арабов время — слуга. Когда придет время, я буду действовать.
Возможно, два дня - неделя. Не больше.
По настойчивой просьбе Флеминга Мадлен Дауни попросила врача прийти и осмотреть Андре. Эффективная и отлаженная организация персонала «Интеля» заявила, что в течение двадцати четырех часов у них будет невролог в комплексе.
Он прибыл на следующее утро. Он был арабом, который робко упомянул Дауни, что получил степень по нейрохирургии в больнице Рэдклиффа в Оксфорде и продолжил учебу в университете Джона Хопкинса.
Его осмотр Андре был долгим и тщательным, и Дауни была впечатлена.
Она открыла на стук в дверь аккуратного маленького лазарета и обнаружила Флеминга снаружи. Ты ее пока еще не увидишь, — сказала она, выходя, чтобы присоединиться к нему на веранде. — Доктор все еще занят. Взятие поясничной пункции для проверки спинномозговой жидкости.
Но его предварительный диагноз во многом совпадает с нашим. Ее мышечная система становится все более и более неправильной. Может быть, какая-то железа забилась, или ее нервная система отличается от нашей, ей нужно питательное вещество в крови, которое было там, когда она была построена, но теперь закончилось.
— Вы хотите сказать, что этого не было в плане? — предположил он.
Дауни пожала плечами. — Сейчас его не делают, — коротко ответила она.
— Можем ли мы синтезировать его?
— Я не знаю, с чего начать. Вернувшись домой, я могла бы получить совет и помощь…
— Так что же происходит? — резко спросил он.
— Она постепенно потеряет способность использовать свои мышцы. Это будет видно на ее конечностях наиболее очевидно, но однажды это будут грудные мышцы, а затем сердце. — Она повернулась, чтобы посмотреть на закрытую дверь. — Это то, что доктор объясняет ей сейчас. Я попросила его об этом. Ее спокойствие внезапно нарушилось. — Я заставила ее! Я заставила ее страдать от этого!
Он схватил ее за руку. — Мадлен. Ты сделала это не нарочно. А как насчет меня? Кто начал все это с разработки компьютера? Кто помешал ей более или менее спокойно умереть в той пещере?
Дауни не ответила. Она продолжала смотреть на закрытую дверь. Вскоре вышел доктор. Он посмотрел на них двоих, а затем отвернулся, направляясь к блоку для посетителей.
— За ней нужно как следует ухаживать, — сказал Флеминг.
Дауни невесело рассмеялась. — Очевидно, что ей не позволят уйти отсюда. Она создала мою формулу урожая. Они знают, насколько это будет полезно. У нее найдутся и другие дела, которые она сможет для них сделать.
— Есть еще кое-что, — сказал Флеминг, вспомнив, что Абу Зеки сказал ему за компьютером.
— Что?
— Я точно не знаю, — задумчиво сказал он. — Я только надеюсь, что то, что я думаю, неправильно.
Словно в противовес ему, шесть реактивных истребителей резко пронеслись по небу, быстро поднимаясь с аэродрома. Они смотрели, как машины превращаются в точки в голубизне мерцающего полога неба. Дауни вытерла лицо. — Мне лучше поговорить с доктором, Джон. Ты должен поговорить с Андре. Будь с ней нежен.
Он тихо постучал в дверь Андре, ожидая ответа, почти боясь войти. Симпатичная маленькая медсестра-арабка подошла и открыла дверь, молча отступив в сторону, чтобы позволить ему войти.
Андре сидела у простой железной кровати, одетая в домашний халат. Яркие цветы узора подчеркивали ее чрезвычайную бледность. Она откинулась назад, повернув голову набок, так что ее длинные светлые волосы свисали на щеку. Флеминг догадался, что она плакала.