В то же самое время, когда вся страна восторгалась этим феноменальным достижением, другой юный аутист, Мэтью Моран, тоже стал героем новостей, пусть и не столь громких. Его семья, проживающая в Лейк-Хавасу-Сити, штат Аризона, получила письмо из приходской церкви, в котором говорилось, что, поскольку десятилетний мальчик-аутист не может как следует проглотить облатку (у Мэтью повышенная чувствительность к некоторым видам продуктов — проблема, знакомая многим аутистам), то он не может принять участие в одном из главных церковных таинств, поскольку «по сути, будет только имитировать его».
Гнев и негодование, вызванные этим поступком (не говоря уже о личной драме Мэтью, который, по словам его матери «кричал и плакал, когда узнал, что не получит причастия»), заставили церковных лидеров ввязаться в нелепую склоку, которую можно охарактеризовать как лицемерное перекладывание вины. Отец Мэтью был уверен, что церковь нарушила «Правила празднования священных таинств для лиц с ограниченными возможностями», документа Конференции католических епископов США, в котором говорится, что «спорные ситуации должны разрешаться в пользу права крещеного человека на принятие таинства. Ограниченные возможности сами по себе не могут рассматриваться как причина отстранения человека от евхаристии». Это «разрешение» настолько очевидно, что даже решение сформулировать его в печатном виде выглядит как жест снисходительности. Именно эту идею сформулировал Роберто Деллоро, теолог из университета Лойола-Мэримаунт и отец аутиста: «Я уверен, что Господь знает — Мэтью получает свое причастие».
И хотя в отчете, опубликованном в The Catholic Sun, перечислены меры, принятые приходом для реабилитации ребенка, полного восстановления Мэтью в правах так и не произошло. «Это единственное место, где с ним плохо обращались, но куда я хотела бы привести его снова», — неохотно признавалась его мать Джин Уивер девять месяцев спустя. Он утверждала, что церковь согласилась пойти на уступки, но условием возвращения Мэтью стало следующее: он должен был занять заднюю скамью с табличкой «Для немощных и ослабленных». Семья отказалась. Интересно, появится ли у Мэтью Морана когда-нибудь возможность сфотографироваться с президентом, как у Джейсона МакЭлвейна, которого пресса теперь называет «аутичным фанатом баскетбола».
Мне кажется, что время появления книги «Аутизм и связь с Богом», с ее посланием о почтении, уважении и внимании, было как нельзя более удачным. Мне было суждено стать скромным получателем целого потока излияний чувств и похвал от родителей, профессионалов и самих аутистов со всего мира, которые ясно почувствовали смысл моего послания. Ежедневно просматривая свою электронную почту, я часто не мог сдержать слез. Мальчик из Флориды, вдохновленный моими взглядами на права людей, которые не могут говорить, написал для меня трогательное стихотворение. Те, чье внимание приковала моя книга, говорили мне, что не могли отложить ее, не могли спать и перечитывали ее, потому что она «удивительная», «потрясающая», «мощная», «захватывающая» и «прекрасно написанная». Однако гвоздем программы стало письмо от женщины из Вирджинии, которая сообщала, что ее двухлетний сын «взял книгу с журнального столика, перевернул ее, показал на фотографию автора в нижнем углу, а потом похлопал себя рукой по груди — так он обычно показывает, что это „его“». В других письмах были истории на тему «Я знал, что я не сумасшедший», и некоторые из них включены в эту книгу. Теперь люди были готовы говорить и узнавать духовную правду об аутизме и других так называемых нарушениях.
Один журналист спросил меня, не думаю ли я, что отчасти интерес к моей книге и моим идеям проистекает из потребности родителей найти особые таланты у ребенка, который на первый взгляд не обладает какими-то особыми возможностями. Члены семей, которые со мной контактируют, — это, как правило, простые, скромные люди, и они обычно скупы на слова, хотя и с облегчением делятся своими историями. Их язык прост, и мне иногда приходится править грамматику и орфографию. И вот что я уверенно ответил.