● общение с благими эфирными сущностями, которых порой считают ангелами. Оно может проявляться в двусторонней связи, устанавливаемой в одном и том же месте, в одно и то же время, причем на регулярной основе (иногда ежедневно). После таких контактов человек выглядит ликующим и полным сил. Порой у этих встреч бывают свидетели, а иногда они даже отображаются на фото в виде лучей или вспышек странного белого света.
Непосвященным все вышеизложенное покажется обескураживающим, если не невероятным, но есть семьи, для которых это вполне реально. В то же время кто-то может приписывать подобные случаи детскому воображению или психотическим галлюцинациям. Конечно, изредка я получаю истории, которые начинаются довольно правдоподобно, но потом быстро переходят к каким-нибудь расхожим заблуждениям. Такого типа сообщения могут подорвать доверие ко всей моей работе. Например, есть люди, которые уверены, что телепатически общаются с аутичным ребенком, а в итоге заявляют, что он — новый Иисус, что он наполовину человек, наполовину пришелец, у него стигматы, его ждет всемирное признание, ему следует поклоняться и подражать — это лишь некоторые примеры. Для кого-то это является реальностью — но, впрочем, читатель имеет право усомниться или отвергнуть какие-либо или все из предложенных мною свидетельств — но для своих целей я рассматриваю примеры смирения и стойкости в кажущихся безнадежными ситуациях.
Сравните напыщенный, претенциозный тон приведенных выше примеров и простую, непритязательную историю, присланную мне из Оклахомы Холли, матерью аутичной малышки.
У нашей трехлетней дочери были ужасные, причудливые ночные кошмары о змеях и пауках. Как-то ночью ей опять приснились пауки, и она закричала. Муж пошел к ней и принес ее в нашу постель (я знаю, что это дурная привычка). Но по пути в спальню дочери ему показалось, что он кого-то увидел и он крикнул «эй!», чтобы напугать его (в прошлом месяце к нам в дом ночью влез вор). Я испугалась, услышав его крик, но потом он сказал мне, что просто почувствовал, будто там кто-то был и решил крикнуть «на всякий случай».
На следующий день я убирала постель дочери, которая была в полном беспорядке: все простыни и подушки валялись на полу, — и стала расспрашивать ее об этом. Она начала говорить о своей кровати и о том, что в ней больше нет пауков. А еще она упомянула о «людях на небе» и о том, что ей сказал один из них. Я спросила: «Что? Кто?» Она ответила: «Люди на небе, наверху», — и показала на потолок. Я была заинтригована и продолжила задавать дочке вопросы, но она только смеялась и пыталась сменить тему («Смотри, мама, я могу достать ногой до носа» — и тому подобное). Мне удалось вытащить из нее только то, что «они были большие, как мамочка и папочка». А потом она подняла руки высоко, как крылья — я это поняла, хотя и не спрашивала. Они были «белые», а у «мужчины» были «коричневые волосы». Она продолжала говорить «люди», хотя с ней беседовал только мужчина. Он и сказал, что пауков в постели больше нет.
Наверняка многие скажут, что все это — лишь плод воображения трехлетнего ребенка или еще один сон. Но разве это не заставляет задуматься? Вы скажете, с чего бы это ангелам беспокоиться и сообщать маленькой девочке, что в ее постели нет пауков? Но с другой стороны, что на самом деле слишком незначительно, чтобы об этом беспокоиться?
Значимость бытия
Что же можно считать действительно незначительным? Ответ — ничего. Я не понимал этого категоричного суждения, когда только начинал свой духовный путь как консультант по аутизму, и не уверен, что понимал его, когда шла работа над книгой «Аутизм и связь с Богом». Осознание этого стало результатом размышлений над словами уже написанными, над фразой, которая ожидала моего тщательного обдумывания.
Книга «Аутизм и связь с Богом» заканчивается выразительным монологом, глубоким в своей простоте — таким глубоким, что его истинный смысл ускользал от меня еще долго после того, как книга была дописана. В этом фрагменте мой дорогой друг Майкл, тогда еще пятнадцатилетний, рассуждает о своем аутичном восприятии бытия в мире и определяет его как невредимую душу в искалеченном теле, противопоставляя бытию обычного человека, искалеченной души в невредимом теле. Другими словами, его душа и души ему подобных ставят умственное выше физического, эстетику выше материализма, духовное — выше телесного. Майкл утверждает, что внешняя неполноценность не обходится без компенсации — способности общаться с Богом по своему желанию — и, соответственно, является палкой о двух концах. Он полагает, что «Бог любит акт бытия, и то, каков Он есть, зависит от того, каковы мы в физическом плане. Когда Он воспринимает Себя в Своей высшей форме, душа возвращается к целому. Прежде чем это станет возможным, Бог должен претвориться в каждом из нас… все мы служим Богу тем, что даем Ему ощущение бытия. Он видит и переживает Свою Божественность через нас».