Икона
Сестра Катя вышла замуж. Высватал ее казак Сергей Васильевич Виноградов. После свадьбы молодые уехали в село Тесь, где служил Виноградов.
Прасковья Федоровна осталась с двумя сыновьями. После Катиного отъезда дом на Благовещенской как-то сразу поскучнел и притих, словно Катя вместе с девичьим смехом, с шуршаньем пышных юбок, со стуком каблучков унесла часть его души и молодости. Вася и Саша всячески старались развлечь Прасковью Федоровну и были всегда заботливы.
Пришлось Васе бросить училище — надо было зарабатывать на хлеб. Он устроился в губернский совет на должность писца.
Единственная радость осталась — рисование! Рисовал Вася все свободное время. Старался больше работать с натуры. Рисовал своих сослуживцев и дарил им портреты, чем расположил к себе всю канцелярию. Рисовал красноярских девушек, крестьян, казаков, писал окрестные пейзажи. Иногда удавалось подработать — на пасху разрисовывал яйца по три рубля за сотню.
Однажды в летнее погожее утро сидел Вася в переулочке, рисовал акварелью противоположную сторону с освещенными домами. Какой-то мужчина проезжал мимо верхом на великолепной лошади. Всадник поравнялся с Васей и остановился. Вася загляделся на лошадь.
— А икону можешь написать? — вдруг спросил проезжий.
— Конечно, могу, — пошутил Вася. Проезжий поверил.
— А где живешь?
— Да на Благовещенской, в доме Суриковых.
На следующий день незнакомец принес Васе огромную деревянную доску, разграфленную на квадраты.
— Вот. Надо написать «Богородичные праздники», в каждом окне по празднику. Понял?
— Понял. А краски где?
— Краски вот тебе.
Он достал из карманов поддевки четыре банки красок: черную, белую, красную и синюю.
Тут Вася догадался, что незнакомец от кого-то принял заказ на икону, а писать-то и не умеет…
Через два дня заказ был выполнен. Вася так хорошо написал «Богородичные праздники», что мужик, который уже с утра забежал к нему на Благовещенскую, ахнул и тут же утащил икону, заплатив художнику рубль серебром.
— Завтра святить в соборе будем! — крикнул он с порога. Назавтра у Васи так разболелся зуб, что мочи не было. И все же он не усидел, отправился к обедне в собор. Пришел, а икону уже освятили, несут из собора на руках, и народ под нее так и ныряет — думает, чудотворная! Рядом с попом идет купец — владелец иконы, что принес ее освещать в собор. И вдруг слышит Вася, как поп спрашивает купца:
— А кто же эту икону-то написал?
Тут Вася не удержался, подошел к ним и говорит:
— Я!
Поп посмотрел на него в изумлении, а потом рассердился: какой-то мальчишка смеет иконы писать! Побагровел весь и злобно прошипел:
— Ну так впредь икон не пиши!..
Муха
Канцелярская работа сушила Васину душу, он изнывал от тоски, ему хотелось писать, хотелось учиться, но ничего впереди не предвиделось. И вдруг повезло. Помогла… муха!
На какой-то деловой бумаге нарисовал Вася муху, и так точно, что столоначальник решил сыграть шутку и подложил эту бумагу на стол губернатору Павлу Николаевичу Замятнину.
Губернатор, выслушав доклад столоначальника, принялся обдумывать дела, шагая по кабинету. Проходя мимо стола, он заметил на бумаге муху и машинально смахнул ее рукой. Возвращаясь обратно, снова увидел муху на том же самом месте. Опять взмахнул рукой, а муха — сидит! Тут губернатор заметил, что муха нарисованная. Павел Николаевич вызвал столоначальника.
— Это кто сделал? — спросил он, указывая на рисунок.
— Писец Суриков из нашей канцелярии. Очень хорошо рисует, ваше превосходительство! — отвечал столоначальник, довольный своей хитростью.
Тут вспомнил губернатор, что его дочка, Варвара Павловна Корх, говорила, что сын Прасковьи Федоровны Суриковой, у которой они с мужем снимают верх дома, превосходно рисует.
— Так, так!.. А ну-ка позовите сюда этого Сурикова. Васю вызвали в кабинет губернатора. Сослуживцы переполошились — что теперь бедняге будет?
— Это ты рисовал? — спросил губернатор Васю.
— Я, ваше превосходительство.
— А еще у тебя рисунки есть?
— Есть, ваше превосходительство.
— Завтра принеси мне.
На следующий день Вася принес губернатору папку со своими рисунками; среди них был акварельный портрет самого Замятнина. Павел Николаевич внимательно разглядывал рисунки. Нашел свой портрет и спросил:
— А почему вы меня таким красным нарисовали?
— А у вас такой цвет лица, — ответил Вася, нимало не смущаясь.
Замятнин улыбнулся и вдруг предложил Васе давать уроки рисования своей младшей дочери. С этого времени Павел Николаевич всерьез заинтересовался судьбой молодого художника.