— Пять столетий назад, мой отец — Бог Артхондар, создал этот мир и назвал его — Миреария. Создав сушу он нарисовал крылатого ящера и ударив по рисунку отколол лишнее. На этой суше выросли скалы, делая её неприступной. Синими венами хлынули реки несущие жизнь, превращая пустошь в леса и цветущие луга. Потом отец создал живых существ огромной мощи — ящероподобных. У них были крылья и покинуть остров для них стало не проблемой, но делать этого существа не стали. Отец любил наблюдать за своими творениями, давал им новые окрасы под стать драгоценным камням. Спустя сто лет его первое создание погибло состарившись. Отец был вне себя от горя и, чтобы такого не повторилось, сделал их бессмертными. Боль утраты первого жителя тяготила, а он терял интерес наблюдать. Тогда я просила разрешения поучаствовать, мне было жаль созданий, брошенных без внимания Бога.
— Драконы что ли? — перебила её я, на что Богиня кивнула.
— Получив разрешение, начертила замысловатый рисунок и отколола лишнее. Создала растительность, и такое буйство красок на сколько хватало фантазии. Потом мне захотелось сделать существ, подобных мне внешне, с белоснежной кожей и волосами, лишь с маленьким отличием в виде заостренных ушей. Сделала их очень умными и, чтобы не повторить ошибку отца, с долгой продолжительностью жизни.
— Эльфы что ли? — опять перебила я её. Все больше понимая, что меня посвящают в создание мира из какого-то фэнтези. Она кивнула и продолжила:
— Я отдавала столько, сколько могла этому миру — всю себя. Ящеров стало жаль и тоже даровала им облик человеческий. Еще столетие ушло на разных животных, растения. Мои дети начали исследовать мир и часть перебралась на соседний островок. Возвели город и жили частично в горе. Кожа их стала тёмного цвета, как и волосы.
На следующей пустоши пустила жизнь деля её пополам рекой — большой и напоминающей дерево. Там потом благодарные «дети мои» возвели храм в мою честь. Одна половина суши была в большей части заполнена лесами, а на второй горами и скалами. В лесах жили существа двуликие, им было свойственно принимать облик животного.
— Ну эти у нас оборотнями зовутся, — парировала я.
— В горах же жил народец напоминающий людей только маленького роста, ведь они постоянно рыли туннели добывая металлы и драгоценные камни.
— Маленькие и похожие на людей, — призадумалась я. — Гномы!
— Весь мир процветал и развивался, пока… Пока не начали захлёбываться завистью мой брат и сестра, требуя у отца разрешения на участие в творении Миреария. Сестра моя, Иливариэль, очень кровожадная, создала таких же созданий с постоянной жаждой крови. Эти клыкастые начали убивать созданных мной, особенно пострадали обычные люди, ведь создавая их я не вложила в них ни крупицы магии. Они не могли себя защитить и начали искать защиты у эльфов, как ты их называешь. Брат же, Елкархион, властвовал над пустошами с обеих сторон Имфредэля — так назвали свою землю эльфы. Созданные им, были полным подобием его самого, а вот человеческого облика у брата не было как и у его созданий.
Построив храм мне, они — демонионы, просили даровать им вторую ипостась, даровать им лик человеческий и я даровала. За свой поступок брат меня возненавидел и так же, как и сестра, начал похищать «моих детей» творя страшные эксперименты над ними, пытая и убивая.
Я не могла на это смотреть и создала орден "Лунаер" на защиту всему живому, всем кто требует этой защиты. Дала им драгоценный камень — часть своего сердца — для создания оружия. И это дало свой результат, нападения и похищения прекратились.
Елкархион однажды полюбил свое же создание, красивую демониону, даже был благодарен за мой дар его созданиям. Однажды я посетила свой храм в тех землях, меня привлекла молитва его возлюбленной. Она просила о здоровье для малыша, которого ожидала. Я видела чей это был сын. Сын на половину Бог на половину демонион и только порадовалась за брата. Второй раз я услышала зов, только уже о спасении. Явившись, увидела девушку, которая издала последний вздох, но сердце её малыша еще билось и я его забрала. Ничего не говорила брату, покрыла мороком и спрятала там, где никто не нашел бы. Моя же сестра обвинила меня и «моих детей» в убийстве. Елкархион был так разгневан утратой любимой, а захлестнувшая боль не давала ему видеть очевидного. Он уничтожил храм и вселил ненависть в сердца своих творений. Это было начало Великой Миреарийской войны, ведь затронуло все земли мира.
Мои мольбы отец проигнорировал и только тогда, когда я сказала, что растворюсь в этом мире, чтобы спасти его, он наложил запрет вмешиваться существенно в жизнь живущих созданий Миреария. Война длится уже двадцать пять лет.