Повисшую тишину нарушал лишь стрекот сверчков. Ангрбода смотрела на пламя свечей, как и Ивар недавно. А сам он украдкой поглядывал на нее. Сидеть вот так, молча, в полутьме было очень странно, но и очень хорошо. Впрочем, ко всему странному, что происходило рядом с дочерью Флоки, давно уже пора было привыкнуть.
Ангрбода сидела так близко, что кожей ощущалось тепло ее тела, а запах ее волос сводил с ума. Ивар незаметно придвинулся ближе, так, что еще чуть-чуть — и их плечи бы соприкоснулись.
— Я не была в твоей комнате с тех пор, как мы были детьми, — сказала вдруг Ангрбода. — Правда тогда ты жил в другом доме.
Верно. В доме ярла, где теперь властвовала Лагерта. Проклятая Лагерта!
Ярость всколыхнулась при воспоминании о ней, и момент был испорчен, а слова Ангрбоды прозвучали как издевка.
— Ты могла бы просто никуда не уходить из Каттегата! — жестко сказал Ивар и отодвинулся подальше от Ангрбоды. Даже подтянул руками поближе к себе замотанные в кожаные лубки ноги.
— Не могла, — коротко ответила она, все так же глядя на пламя.
— Интересно, почему же? — скривившись, поинтересовался Ивар. — Тебя разве кто-то гнал отсюда?
Этот вопрос был подначкой. Ивар устал винить себя в ее уходе и хотел знать правду хотя бы теперь. Но Ангрбода молчала.
— Дело ведь было в Харбарде, да? — взвился он. — Он настолько хорошо трахал тебя, что ты не смогла с ним расстаться!
— Ивар… — покачала головой Ангрбода, наконец-то взглянув на него.
В ее глазах было сочувствие. Вот еще не хватало! Она что, все знает? Сигурд рассказал? Он мог, этот слизняк!
Ивар хотел было спросить об этом напрямую, но в последний момент передумал: вдруг нет? Вдруг он сам себя сейчас выдаст, в то время как Ангрбода все еще считает его настоящим мужчиной?
Дело никуда не годилось. Ивар мотнул головой, схватил с пола бутыль и, одним движением сорвав пробку, приложился к горлышку. Эль внутри был крепкий и быстро ударил в и без того хмельную голову.
Ивар даже не сразу почувствовал, как Ангрбода прикоснулась к его плечу. Подняв глаза, он встретился с ней взглядом.
— Ивар, ну почему всегда Харбард? — спросила она. — Почему ты всегда о нем…
— Почему? — перебил он на полуслове и, яростно дернув плечом, сбросил ее руку. — Потому что ты бросила меня ради него! — Выкрикнув это, Ивар осекся и замер с открытым ртом. Он не хотел говорить этого… просто само с языка слетело.
Ангрбода хлопнула ресницами и отвела взгляд. Она была такой красивой сейчас, в отсветах свечей. Сидела вполоборота, чуть опустив плечи и сложив на коленях руки. Будто выточенная из мрамора статуя, наподобие тех, что стояли в замке короля Эгберта. С таким же подернутым дымкой взглядом — словно она находилась здесь и не здесь одновременно.
И от этой ее красоты становилось еще поганей! Другой мужчина брал ее, наверняка не раз. Может, и не один мужчина за эти пять лет. А Ивар не мог, даже если бы захотел. А он хотел…
— Я не могла бросить тебя, — сказала Ангрбода. — Ведь я тебе не принадлежала. Я не была тебе женой. И не была невестой. Я просто присматривала за тобой, потому что так велел мне отец.
Ивар не сразу смог дышать после этих слов. Будто ударом по ребрам вышибло из груди весь воздух. Как тогда в колеснице…
— Просто присматривала… — проговорил он. — Вот значит как. Присматривала за калекой. Выходит, я больше ничего для тебя не значил.
Ангрбода вскинула на него взгляд.
— Разве дело было во мне? Я хотела быть твоим другом. Всегда хотела. А кем считал меня ты? Служанкой? Рабыней? Я возила тебя в тележке по ухабистым дорогам, хотя сама была легче тебя. Я лечила твои раны и старалась делать так, чтобы ты получал меньше новых. Я штопала твою одежду. Я играла с тобой в то, во что хотел играть ты. Я делала все, что ты мне говорил. Пока не повзрослела и не поняла, что все зря. Ты не видел во мне друга и никогда бы не увидел. — Ивар не знал, что у Ангрбоды могут быть такие глаза: в них полыхал настоящий огонь — злости и давней обиды.
Вот, значит, почему она тогда перестала выполнять его приказы — поняла, что не станет другом, несмотря ни на что. И была права: им ее Ивар и впрямь никогда не считал. А когда захотел, чтобы она стала чем-то большим, чем друг, не знал, что нужно для этого делать.
Он опустил голову, а Ангрбода продолжила:
— И еще. Я ушла из Каттегата не ради Харбарда. Я ушла ради себя. Я хотела понять, кто я. А рядом с тобой я могла лишь вечно прислуживать и исполнять твои желания. — Она замолчала, и в комнате надолго повисла тишина.
Вспоминалось детство. Ивар тогда ведь и впрямь не задумывался о том, чего хочет Ангрбода, — никогда. А она никогда об этом не говорила.
Просить прощения было глупо. К тому же, Ивар этого не умел. Он осторожно, не поднимая головы, протянул руку и сжал пальцами ладонь Ангрбоды, лежащую у нее на коленях. С перчаткой, закрывавшей его собственную ладонь, прикосновение наверняка вышло жестким.
— Я ничего не знал о твоих желаниях, — тихо сказал он. Пожалуй, это сошло бы за извинение или оправдание…
Ангрбода усмехнулась:
— Я тоже.
А потом она поцеловала Ивара — в губы. Это было настолько неожиданно, что он в первый момент даже не понял, что происходит и чуть не дернулся в сторону. А когда все-таки сообразил и ответил, то осознал, что это не идет ни в какое сравнение с поцелуями, которые он столько лет себе воображал. И с поцелуями Маргреты — тем более.
Маргрета согласилась переспать с Иваром по просьбе братьев, сама же явно не желала этого. Ее жалость и отвращение буквально висели в воздухе и ощущались кожей. Ее холодные сухие губы и заученные движения не вызывали у Ивара почти ничего, кроме ощущения собственной никчемности и все сильней нараставшего страха.
Сейчас все было иначе. Ивар в первые мгновения разволновался и старался, как мог, чтобы не выглядеть в глазах Ангрбоды неумехой: посильнее придавил ее губы своими и пустил в ход язык. А потом она сделала глубокий вдох и сжала пальцы, которыми он держал ее за руку, своими — и все перестало иметь значение.
Он хотел притянуть ее к себе другой рукой за затылок, чтобы поцелуй был крепче, но не смог удержать равновесие и завалился спиной на изножье кровати, а Ангрбоду, которой успел вцепиться в плечо, утащил за собой. Она упала Ивару на грудь, хихикнула и снова прильнула к его губам. А он уже совершенно не думал о том, как правильно и неправильно целоваться, — просто делал то, что хотелось. Он упивался Ангрбодой, словно прохладной родниковой водой после долгого пути в жаркий день.
А она отвечала на поцелуи, которые становились все более страстными. Ивар откинул рукой ее волосы, держал ее за шею и водил большим пальцем вдоль линии подбородка. И никак не мог оторваться от ее мягких теплых губ. Ангрбода сначала обняла его свободной рукой за поясницу, а потом и вовсе запустила ладонь под кожаный жилет и гладила ей вдоль позвоночника через пропитавшуюся влагой от взмокшей кожи рубаху.
Ивар все еще держал другой рукой ее руку, теперь он переплел свои пальцы с ее, и с каждым новым приливом желания сжимал их все сильней и сильней. В какой-то момент она высвободилась, и он уже успел испугаться, что снова причинил боль, и Ангрбода опять уйдет. Но она положила ладонь ему на грудь и вскоре принялась распутывать завязки его кожаного жилета. Ивар гладил ее по ягодице и притянул поближе к себе. Ангрбода прижалась животом к его бедру. К тому моменту с завязками на жилете она окончательно справилась и пробежалась пальцами поверх рубахи от шеи по груди и вниз — к животу.
Ивар схватил ее за запястье, когда ее рука оказалась слишком низко и весь подобрался, оборвав поцелуй. Ангрбода уставилась на свою руку и замерла.
— Что случилось? — наконец спросила она.