— Хорошее имя. И очень ему подходит, — сказал торговец, кивнул на прощание, легонько коснувшись шляпы, и через пару мгновений затерялся в толпе.
— Не прошло и полдня, как я ушла от тебя, а ты уже подле моих дверей, — сказала Ангрбода, выйдя из дому. Возле нее крутились, выгибая спины и обтираясь боками о ее ноги, две полосатые кошки.
— Подойди, — сказал ей Ивар. Слезать с колесницы и ползать перед Ангрбодой, как краб, не хотелось совершенно.
Она приблизилась, положила руки на обтянутый кожей борт и уткнулась в них взглядом.
— У меня кое-что есть для тебя. — Ивар достал из ташки ожерелье и, помедлив, протянул ей.
Она взяла его в свои ладони, прикоснулась пальцами к железным листьям.
— Тебе нравится? — осторожно поинтересовался Ивар.
— Ты решил, что такие украшения мне к лицу больше, чем синяки? — не поднимая головы, ответила Ангрбода.
Он схватил ее за ворот платья и отдернул вниз. Справа, чуть ниже ключицы, темнел след от свежего засоса — вчерашнего.
— Твой отец меня убьет… — обреченно выдохнул Ивар, покачав головой.
— Я совру, что мне это нравится. Тогда не убьет, — спокойно сказала Ангрбода.
— Соврешь? — на всякий случай уточнил он.
Она кивнула и подняла на него глаза:
— Мне нравится это ожерелье. Наденешь? — И она развернулась к Ивару спиной.
Он отвел вбок ее волосы, соединил крючок с петелькой на концах цепочки и не удержался — поцеловал Ангрбоду в основание шеи, туда, где, выделяясь сильнее других, торчал один из позвонков. Она склонила голову набок, сильнее открывая шею, и накрыла его руки, лежавшие на ее плечах, своими ладонями.
Спустя недолгое время Ивар с большим трудом заставил себя остановиться.
— Иди ко мне. — Взяв Ангрбоду за руки, он затащил ее на колесницу, усадил на колени и, ударив Слейпнира поводьями, пустил его рысцой и направил в сторону леса.
Ивар поправил свободную полу шерстяного плаща, которой была укрыта Ангрбода. Плащ он предусмотрительно захватил из дома, и они расстелили его в лесу, на поляне, покрытой мягким пушистым мхом, сквозь который там и тут пробивались кустики брусники. Среди мелких кожистых листьев уже виднелись бледно-розовые, похожие на маленькие колокольчики, цветки, а кое-где можно было уже разглядеть крохотную зеленую завязь. Ивар будет еще в Англии, когда брусника созреет…
— Мы отомстим за отца. Почтим его память кровью короля Эллы, который убил его, и кровью короля Эгберта, который приговорил его к смерти, — говорил он, глядя вверх, туда, где на фоне безоблачного голубого неба сходились макушки сосен.
— Все так и будет, — ответила Ангрбода. Она водила кончиками пальцев по его обнаженной груди, и это было щекотно и до невозможности приятно одновременно.
Слейпнир, довольно пофыркивая, ходил где-то неподалеку. Ангрбода распрягла его, когда они только приехали на эту поляну.
— Мы нанесем «кровавого орла» на спины обоих королей. А ребра Эгберта я сам разведу в стороны и буду наслаждаться, глядя, как он извивается от боли, истекает кровью и медленно умирает.
Ангрбода молчала.
— В походе на Англию я всем докажу, что я самый достойный из сынов Великого Рагнара Лодброка. Отец был убежден в этом. Он говорил, что будущее нашего народа связано именно со мной.
— Твой отец не ошибался, — сказала Ангрбода и коснулась губами груди Ивара — слева, там, где билось сердце.
Он приподнял ее лицо, взявшись пальцами за подбородок. Хотелось убедиться, что она говорит все это не просто так, чтобы поддержать разговор или сделать приятно. Ивару хотелось, чтобы она действительно верила в то, что он говорил. Верила в него. Но по ее вечно спокойным, подернутым дымкой голубым глазам понять что-либо было трудно. Все равно что смотреть в озерную гладь и пытаться прочесть свою судьбу в глубине воды, среди водорослей и шустрых мелких рыбех.
— Я хочу, чтобы ты отправилась в Англию вместе со мной, — на одном дыхании произнес Ивар.
Хельга была права: времени мало, и нельзя просчитаться. А Ивар все же просчитался. Ангрбода вернулась в Каттегат больше месяца назад, а насладиться ею можно было лишь одну неделю, последнюю перед походом — и та подходила к концу.
— Нет, Ивар, — Ангрбода покачала головой. — Это твоя месть. Твой поход. И твоя судьба — не моя.
— Но почему? — взвился Ивар. Он даже приподнялся, оперевшись на локоть. — Твоя мать не раз ходила в походы с твоим отцом. Многие женщины сопровождают своих мужчин, даже если не сражаются.
— Я не моя мать, — взмахнув ресницами ответила Ангрбода. — И мне нет дела до других женщин. Каждый выбирает по себе.
Ивар опять упал спиной на плащ и уставился в небо. А потом не выдержал и резко сел, оперевшись на руки. Ангрбода осталась лежать на плаще, почти обнаженная — шерстяное сукно прикрывало лишь ее ногу и часть бедра — ее светлые волосы разметались по зелени мха, а несколько прядей, зацепившись, повисли на кустиках брусники.
— Ты опять уйдешь из Каттегата? — с претензией бросил ей Ивар. Он и впрямь боялся, что это случится — каждый день.
— Возможно. Когда-нибудь. — Теперь на небо смотрела она.
Ивар яростно мотнул головой. Почему с Ангрбодой ничего нельзя было знать наверняка?
— Ты будешь спать с другими мужчинами! — выкрикнул он таким тоном, что было сложно понять, вопрос это или утверждение. Впрочем, он и сам толком не знал.
— Ты хочешь, чтобы я пообещала тебе, что не буду? — поинтересовалась Ангрбода, посмотрев в его сторону. — Любые обещания — всего лишь слова. Разве ты не будешь сомневаться, что я сдержу их, ведь это даже не клятва, которую дают богам.
Ивар медленно выдохнул и прикрыл глаза.
— Я женюсь на тебе, — решительно заявил он, снова посмотрев на Ангрбоду. Он все равно уже думал об этом не раз, так какая разница, случится это до похода в Англию или после? — У нас есть еще пара дней в запасе. Мы успеем провести церемонию.
Ангрбода рассмеялась.
— Почему ты так хочешь завладеть мной любыми путями? — Теперь она все же посмотрела Ивару в глаза.
Он хотел бы ответить искренне на этот вопрос, но совершенно не умел говорить о чувствах — тем более, таких. Потому просто стиснул кулаки и отвел взгляд.
— Зачем тебе это нужно, Ивар? — спросила Ангрбода, поднявшись с плаща. Теперь она была совсем рядом и ее подобранные под себя ноги, которые она обхватила руками, касались бедра и бока Ивара. — Я и так с тобой, по доброй воле. Но тебе этого мало, ты хочешь владеть мной. Но так нельзя. Ведь владение — противоположно любви.
Ивар искоса глянул на нее. Она была так притягательна — всегда! А обнаженная — совсем по-особенному. Как можно было не желать обладать ею, он не понимал.
— Ты говоришь, что ты со мной, — зло процедил он. — Но ты не будешь моей, когда я вернусь из Англии. — О том, что он может не вернуться, Ивар старался не думать.
Ангрбода улыбнулась и провела пальцами по его волосам — от виска до затылка. От этого мурашки побежали по коже.
— Ты не можешь знать. Ты ведь не пробовал.
— Что я не пробовал? — опешил Ивар.
— Возвращаться, когда я тебя жду, — ответила она с теплотой.
Ивар взял ее лицо в свои ладони.
— Так значит, ты будешь меня ждать? — с надеждой спросил он.
Ангрбода не ответила. Она придвинулась ближе, обвила его шею руками, прикрыла глаза и потянулась за поцелуем.
*
Небеса были цвета свинца, а тучи затянули небо от горизонта до горизонта. Благо волны еще не разбушевались.
— Будет шторм, — сказал Флоки. — Но мы успеем дойти до Каттегата. Осталось совсем немного.
Слейпнир нервно бил копытами и рвался с поводьев, за которые был привязан к мачте. Он плохо переносил путешествия по морю, но если по пути в Англию Ивар успокаивал его, как мог, то теперь попросту не обращал внимания. Почти. Нет, Слейпнира, конечно, было жаль, но у Ивара не получалось выдавить из себя даже каплю сочувствия для кого-то другого.