— А какой реакции вы от меня ожидали?
— Я думал, что, по сложившейся традиции, вы могли бы сделать замечание завучу, так сказать, не вынося сор из избы, встав на её сторону.
— Да, так обычно и поступают, вы правы, но случай необычен. Я считаю действия Евдокимовой, мягко сказать, аморальными. У меня, к сожалению, не так много времени, как хотелось бы. Что вы предлагаете конкретно?
— Этот работник профессионально непригоден для работы с детьми.
— Вы понимаете, что такими кадрами я разбрасываться не могу? — чуть жёстче спросила она.
— Понимаю, но вы же сами сказали, что здесь случай особый. Речь идёт о профессиональном преступлении, направленном против детей. Иначе, как мне это ни прискорбно говорить, я вынужден буду обратиться в суд.
— Это ваше решение?
— Да.
— Я поняла вашу позицию, Лев Борисович, и целиком её поддерживаю, но боюсь, что возникнут трудности определённого порядка, которые я сейчас называть не стану. Давайте договоримся так. Вы или ваша жена, если вы не сможете по каким-то причинам подойти сами, придёте в этот кабинет ровно через неделю, и мы продолжим начатый разговор. Мне необходимо время, чтобы во всём этом разобраться досконально.
— Ничего не имею против, — ответил Вороновский. — Ровно через неделю я постараюсь прийти сам. Всего доброго.
Вороновский вышел из кабинета, не обращая внимания на разъярённую фурию у дверей, и направился к выходу, когда по селекторной связи услышал:
— Алла Игнатьевна, Евдокимову ко мне в кабинет, срочно!
— Бегу, — ответила секретарь и неожиданно для Вороновского весьма лихо сорвалась с места. Глядя на её бесформенные габариты, ни за что нельзя было бы ожидать от неё такой прыти, и Вороновский подумал в который раз, что внешность бывает весьма обманчивой.
На скамейке первого этажа сидели Гришка с Андрейкой, притихшие, слегка испуганные, явно дожидающиеся отцовской нахлобучки. Подойдя поближе и увидев их несчастные мордашки, Лев чуть не засмеялся от нахлынувшего чувства теплоты и сострадания к двум мученикам.
— А не пойти ли нам втроём, чисто мужской компанией, в кино, как вы считаете? — спросил он, с удовольствием наблюдая за тем, как проясняются их лица.
— А как же разговор? — поднял на него свои сияющие глаза Гришка.
— Я думаю, он от нас никуда не убежит, поговорить мы с вами сможем и вечером, — резонно ответил он.
— А как же мама, она же нас ждёт? — испуганно возразил Андрей.
— Я думаю, что и этот вопрос можно уладить, — успокоил его отец, доставая мобильник. — Или вам будет тяжело нести рюкзаки? — нахмурился он, делая вид, что об этой очень важной стороне вопроса он случайно забыл.
— Да что ты, па, чего там нести-то? — воскликнул Гришка.
— Ерунда, — поддержал брата Андрей.
— Но там придётся сидеть вместе, а вы вроде бы в ссоре?
Ребята хотели что-то ответить, но, переглянувшись, замолкли, а потом, посмотрев на отца и поняв, что он над ними смеётся, дружно расхохотались.
— Пойдём, а то опоздаем, — потянул его за рукав Гришка.
— Правда, билетов может не хватить, пойдём скорее, там такая киношка классная идёт! — нетерпеливо присоединился Андрей.
— Ну ладно, тогда давайте поторопимся, — согласился Лев, надевая перчатки.
В это время в кабинете директора сидела завуч и изумлёнными глазами смотрела на лист бумаги и ручку, лежащие на столе.
— Вы серьёзно мне это предлагаете? — возмущённо произнесла она.
— Разве похоже, что я вызвала вас для того, чтобы повеселиться? Серьёзнее не бывает. Сейчас вы возьмёте ручку и напишете заявление об уходе по собственному желанию. Знаете, у меня эта история в голове не укладывается. Как вы могли на такое пойти? — холодно проговорила директор.
— Я не пойму, из-за чего подняли весь этот шум, я что, сказала неправду? — Она с обидой поджала губы и с укором посмотрела на директора. — Если вы по всякой ерунде станете увольнять людей, проработавших в школе с моё, вам не с кем будет работать. Подумаешь, проблему нашли!
— Это решаемая проблема. Сейчас вы напишете заявление, и она сама собой сойдёт на нет. Если вы даже не можете понять, о чём идёт речь, вам действительно нечего делать в школе.
— А если я не стану писать? — спокойно спросила она, отодвигая от себя лист и ручку.
— Тогда отец детей подаст на вас в суд. Нашей школе не нужны лишние проблемы, поэтому вы сейчас всё напишете так, как положено, — уверенно надавила она.
— Запомните, — сказала завуч, вставая и отодвигая ногой стул. — Я по своей воле отсюда никуда не уйду. Я здесь работала, когда вы ещё школу не окончили, так что вы мне не указ. Хотите уволить — пробуйте, сомневаюсь, что у вас это получится, а я помогать вам в этом не намерена.