Грохота при падении странного механизма было много. Он заглушил сдавленный вой, который не смог сдержать раненый Волк, приземлившись на поврежденную ногу.
В таком состоянии он не мог ни драться, ни даже ползти. Он поднялся, опираясь на две здоровые конечности. Волк на двух лапах не боец. Как-то странно еще, что его не обступили зеленокожие. Но, то ли они не торопятся, то ли нашли, чем заняться, однако, даже вопли раздавались где-то далеко.
Он перевернулся, опираясь спиной о поверженное металлическое тело, зажмурившись и стиснув зубы.
Фиксатор левой перчатки отказывался срабатывать. Он что было силы рванул ее. Металл лопнул с сухим треском, будто от переломленной толстой палки. Выдернув из брони нитку оборванного кабеля, Антей наскоро примотал оба пальца к остальной кисти. Перелом был открытый. Острые кости зацепились за ребристую поверхность полуорганического шнура и не дали ему размотаться.
По лицу стекали крупные капли маслянистого пота, когда он сидел, закрыв глаза, стараясь хоть как-то подавить боль. Получалось откровенно плохо, а долго сидеть было нельзя – нужно было что-то делать с коленом.
Из глаз едва ли не буквально брызнули искры, когда он одной рукой вернул сустав в нормальное состояние. Осколок доставать он не стал – снимать и надевать поврежденную броню было делом непозволительно долгим и хлопотным.
Он понимал, что это был конец. Попытка залечь и дождаться подкрепления провалилась с треском ломающихся костей. Оставался лишь запасной план. Погибнуть с честью, сражаясь против сотен врагов. В красоте такой смерти он несколько сомневался, но скальдам это понравится. Они вплетут его историю в свои песни, если примарх позволит им упомянуть его имя.
Он поднялся. Постояв какое-то время, он решился перенести вес на правую ногу. Идти он сможет. Не быстро, но все же. И драться с не слишком проворным врагом.
Он выдрал из вражеского черепа отключившийся морозный клинок и вложил его в раненую руку. При своем первом знакомстве с ним он оказался прав. Даже в поврежденной кисти оружие лежало очень удобно. Было еще смутное чувство, что боль унимается, словно через рукоять от клинка в его тело текла теплая живая энергия. Он усмехнулся. Фантазия работает, значит, голове досталось не так уж и сильно. В правую руку он взял трофейный меч, угловатый, тяжелый, но прочный и острый.
Он шел вперед, не поднимая обнаженных клинков. Силы ему еще пригодятся. На светлой окраине леса он видел мельтешащие пятна и чуял вонь ксеносов. Больше не скрываясь, он вновь включил маяк. Если он погибнет, пусть у брата будет возможность найти хоть что-то. Он шел вперед, подволакивая ногу, даже не думая о том, чтобы прятаться. С закушенной губы по подбородку сползали капли крови с резким металлическим запахом. Воздух рвался из груди с мучительными хрипами.
Справа и слева, из-за бугров вывороченной земли и пней, поднимались омерзительные существа, уродливые, словно все происходящее было кошмаром. С каждым шагом их становилось все больше, но ни один из них не подошел к человеку, идущему сквозь плотный строй до зубов вооруженных гуманоидов.
Он не смотрел на них. Перед глазами все плыло, и он лишь надеялся, что под ноги не подвернется корень или очередной камень.
Это был своего рода спектакль. Ксеносы явно наслаждались беспомощной решимостью жертвы и были не лишены некоего понятия об эстетичности. Они не двигались до тех пор, пока он не вышел из-под сени деревьев на небольшой холм. Его последние шаги. Здесь были сотни зеленокожих. Сотни пар глаз были с интересом обращены к нему. Так ученые собираются и смотрят на подопытное животное, заранее определив его судьбу.
В силовом поле волчьего меча с шипением сгорала кровь, стекающая с раненой руки. Кровотечение из кисти почти прекратилось, лишь изредка возобновляясь от неосторожного движения.
Было бы здорово стать сейчас берсеркером. Не замечать насмешливых испытующих взглядов, оценивающих тебя как кусок сырого мяса.
Руки дрожали от напряжения и усталости. Он с трудом доковылял до вершины холма. Там он встал в излюбленную позу, приглашая всех желающих на драку. Клинки ловили лучи светила и щедро разбрасывали блики вокруг своего владельца.
Ксеносы как-то особенно сильно загомонили и внезапно расступились. Антея затошнило. Сквозь беспорядочно столпившихся зеленокожих шел крупный ксенос. Нельзя было сказать, что он был несравнимо выше остальных, но и никак не меньше. Он даже не был главарем, судя по не самой богатой коллекции побрякушек, которыми он был обвешан, как жертвенное дерево. Не самый сильный противник. Возможно, но не для полумертвого от боли и усталости человека, который так и не стал истинным Астартес.
Враг поднялся на холм, не торопясь, осознавая собственные силы. Громадные клыки были оскалены в насмешливой гримасе. Он что-то буркнул, но Антей не разобрал. Тогда это полуживотное вновь прорычало свою фразу, но уже длиннее растягивая слова, словно разговаривало с глухим или неполноценным. Оно говорило много, но человеку удавалось разбирать хорошо если одно слово из десяти, да и то не всегда. Зато он понял слова «сдаться», «раб» и «корм».
Скрежетнув зубами, он поднял мечи в жесте, означающем готовность к схватке. Ксенос хохотнул и без прелюдий бросился вперед, наотмашь ударяя длинным загнутым клинком, тяжелым и плохо сбалансированным, хотя, при таком весе зверюги это было не критично.
Антей с трудом увернулся, попытавшись ударить со спины, но не вышло, и следующий удар угодил в цель, сорвав наплечник. Следующие два удара крест-накрест он отразил, но, прямые и тяжелые, они были призваны только заставить его двигаться и тратить силы.
Следующий удар он блокировал двумя мечами, и, сведя их, попытался вырвать оружие из лап ксеноса. Возможно, будь вторая рука не повреждена – он сумел бы это сделать, но, ничего не вышло. Вражеский меч он остановил, но, на большее сил не хватило, а на лицо обрушился удар огромного кулака, отшвырнувший его на землю.
В голове гудело. Он стоял на четвереньках, пытаясь прийти в себя. Зеленокожий очень медленно прошелся мимо, сделав два или три круга, но, так и не нанеся смертельного удара, показывая свою удаль. Прочие твари радостно вопили. Резкие звуки только усугубили состояние человека.
Потом его шею сжала чужая ладонь и без труда оторвала от земли. Кончик меча зеленокожего уткнулся в место соединения грудных пластин доспеха.
Ксенос снова оскалился. Антей презрительно сплюнул прямо на его лицо, но это едва ли сказалось на настроении его врага.
Меч плавно, с тихим скрипом, раздвинул пластины брони Волка. Антей почувствовал, как металл кольнул кожу, но не остановился. Он почти ощущал наслаждение своего убийцы, с которым тот, медленно, сантиметр за сантиметром, погружал холодное железо в его тело.
Острие скользнуло под костью, принося с каждым движением новые цветные вспышки под судорожно сжатыми веками.
Последнее движение, будто зеленокожий рассчитал каждое свое действие, и кончик меча выскользнул, раздвинув керамитовые плиты на спине, под компактной силовой установкой.
На клыках Волка пузырилась кровавая пена, хотя он почти уже не дышал. Широкие ноздри ксеноса сильно раздувались, чувствуя ее манящий запах. Он потянулся к своей добыче, видимо, рассчитывая, что та уже умирает и не даст отпора. Это была самая большая и последняя ошибка в его жизни.
Теряя сознание, и, едва не попытавшись просить о смерти, Антей почувствовал легкий, словно укол, разряд в кисти левой руки. Пальцы сжались сильнее, и он, наконец, понял, что все еще удерживает драгоценное оружие. А к нему самому на расстояние удара, очень близко, придвинулась шея ксеноса с крупными кровеносными сосудами, отчетливо выпирающими из-под кожи. Собрав остатки сил, Волк рубанул наотмашь, нажав руну активации силового поля.
Меч прошел сквозь плоть зеленокожего, не встретив преграды. На его морде появилось удивленное выражение, а затем он рухнул, как подкошенный, выпустив свою добычу.