Выбрать главу

Рагнару приходилось постоянно повышать голос, потому что транспортники неслись к замку с оглушающим гулом. Антею начало казаться, что они пролетят мимо. Потом он решил, что они непременно разобьются – с такой скоростью они приближались к земле. В самый последний момент включились тормозные двигатели и транспортники чуть подпрыгнули, когда струи огня и перегретого воздуха ударили в землю.

Как шкуры старых хищных зверей, броня этих боевых птиц была покрыта множеством безо всякого изящества, но надежно, залатанных ран. Серая краска корпусов была запятнана сажей. Но как бы ни измотала жизнь этих механических существ, волчьи морды на поверхности их покрытия продолжали азартно скалиться.

О землю, подняв еще одно облачко пыли, ударилась аппарель. Некоторое время, пока пыль, поднятая посадкой кораблей, не улеглась, ничего не происходило.

Потом до слуха Антея донеслось шуршание, тонкий цокот и тяжелые удары металла о металл.

Слова застряли где-то глубоко в горле, когда по металлическим сходням раскрывшегося транспорта стали спускаться огромные воины. Это были люди, если их можно было вообще назвать людьми. Они были в полтора раза выше человека и почти на четверть выше братьев. Почти все длинноволосые, хотя столь обросшие, что волосы казались шерстью, густой и длинной. Единственное, что роднило их с встречавшими людьми – звериные украшения и амулеты, да общие очертания доспехов, хотя, на прибывших они были закономерно массивнее и выглядели совершеннее.

Следом за людьми, из темного нутра транспорта, рысцой выскочили волки, которые походили на волков так же, как и их хозяева на людей. Они были огромны, доставая почти до плеча огромным воинам. Глаза горели злобой и жаждой убийства, вполне ощутимо витавшей в воздухе.

Шестеро легионеров какое-то время стояли, принюхиваясь и оценивая людей, напоминавших неловкую пародию на них, а затем быстро переместились к аппарели второго транспортника. Встав по обе стороны от выхода, они образовали своего рода живой коридор. Антей и Сигурд оценили слаженность действий воинов Русса. Но, если младший видел лишь неприступные доспехи и горящую в глазах жажду драки, то обострившееся чутье Антея дополняло эту картину, как ребенок дополняет серые картинки красками, подчас слишком яркими для восприятия.

Довольно сложно было сосредоточиться, отсеивая ненужное из той лавины, которая обрушилась на его чувства.

Он почти уже привык к многолюдному замку, с его тысячами запахов и звуков, с его людьми и их тайнами. Но эти чужаки были абсолютно другими.

Антей закрыл глаза, стараясь отсечь ненадолго хотя бы часть внешней информации. Это ничуть не мешало. Он с закрытыми глазами практически видел тоже самое, что и с открытыми.

Шестеро огромных зверей, от которых волнами расходится жар огромных тел, покрытых густой длинной шерстью, которая, хоть и меняется, но хранит в себе запах их многочисленных жертв, чьи жизни были взяты в бессчетных сражениях. Но эти запахи ни о чем не говорили Антею, и он переключился с этих опасных, но все-таки только животных, на их хозяев.

Это были люди. И в то же время не люди. Если бы его попросили объяснить, что он чувствует – он бы не смог. Он чувствовал примешанный к человеческому звериный запах, но он исходил от людей не потому, что они много времени проводили вместе со своими боевыми зверями. Словно волки и стоящие рядом с ними хозяева были роднёй, это не было наносным. Он почувствовал, как волосы на затылке начинают подниматься дыбом. В естественном состоянии такое происходит, когда хищники приводят свои тела в готовность перед боем.

До его слуха донесся новый удар – рухнула вторая аппарель и Антей, все еще с закрытыми глазами, почувствовал некоторое подобие благоговейного страха, первобытный инстинкт, который заставляет падать молодого волка перед вожаком, в знак покорности, открывая горло и живот. Но чувства подсказывали, что там, в глубине транспорта, скрывается человек, и, задавив свою животную часть, Антей открыл глаза.

Из полутьмы внутренностей стальной птицы шагнуло средоточие абсолютной мощи.

Примарх Русс явился в сопровождении двоих воинов, стоящих по обе стороны от него. Гордые, полные вызова и непреклонной воли взгляды, обежали, казалось, всю крепость и солдат Рагнара, ища малейший проблеск опасности как знак к началу долгожданного боя.

Все трое начали нарочито медленно спускаться, олицетворяя величие, словно живые горы. Любопытство взяло верх и Антей, используя все доступные ему чувства, изучал чужаков, уже ступивших на поверхность его родного мира.

Он слегка увлекся, а потому не заметил, как Рагнар сделал жест, по которому почетный эскорт, а следом за ним и сам он, встали на одно колено перед Волчьим Лордом. Слишком поздно Антей осознал, что стоит только он, да Сигурд, с легким оттенком страха, смотрящий на него. Он не опустился только потому, что старший брат остался стоять, но обоих заметили сразу. Заметили и не простили такую выходку.

Сам примарх ничего не сказал, но из-за правого его плеча вперед шагнул воин, чье лицо, изрезанное множеством шрамов, почти сокрытое густой шевелюрой, моментально из надменного стало невероятно злобным, мгновенно став похожим на волчью морду, хоть и сохраняло человеческие черты.

Две группы людей разделяло меньше пятидесяти метров ровной каменистой площадки и мощный голос, явно легко перекрывающий звуки боя, вспорол тревожную тишину.

- На колени перед господином, щенки.

Быть может, прозвучи вместо «господин» «примарх», Антей бы подчинился, спасая и себя, и брата от возмездия, но сказанное нельзя сделать несказанным, и в мозгу бывшего раба что-то словно взорвалось.

Он не отвел взгляда, продолжая прямо смотреть в лица всех троих, выказывая всем своим видом полное отсутствие подчинения. До его слуха донеслись едва слышные отзвуки глухого рычания, прозвучавшего как сигнал к началу ритуальной драки.

Он улыбнулся, оскалив, давно царапавшие губы, клыки и зарычав в ответ, даже не пытаясь скрыть или хотя бы приглушить этот звук.

Чуть пригнувшись, он шагнул вперед, абсолютно глухой ко всему. Он не замечал руки брата, сжавшейся на пластине доспеха на плече. Он не замечал и окрика Рагнара, пытавшегося остановить его и спасти ему жизнь.

Для него исчезло всё, кроме него самого и его противника, человека-волка в доспехах того же цвета что и у него самого, но куда более массивных, с большим числом пластин брони, практически не имеющих уязвимых мест, в отличие от его собственной защиты.

Антей увидел широкую улыбку на лице Русса и услышал его слова, обращенные к воину с густой гривой темно русых волос, состоящей из множества мелких кос с вплетенными в них амулетами.