К вечеру были подведены потери и достижения. Сначала стоит сказать о грустном: в результате массированного артналёта и последующей атаки, несмотря на все мои чары, дивизия потеряла двести шестнадцать человек убитыми и сто сорок одного раненого. Сто из них были тяжелыми. Больше двухсот винтовок и пистолетов-пулемётов, десять ручных пулемётов и одно орудие вышло из строя. Около половины укреплений были уничтожены. Теперь там требовалось заново отрывать траншеи, изготавливать щиты из досок и жердей, перекрывать блиндажи и ДЗОТы.
Немцам досталось куда больше. Убитыми мы насчитали свыше тысячи гитлеровцев, плюс взяли в плен триста восемьдесят человек. Сто сорок девять танков и бронеавтомобилей остались на поле перед нашими позициями. В лазарет в Пинск были отправлены ещё шестьдесят семь серьёзно раненых захватчиков (добивать было запрещено строжайше, краем уха я услышал, что туда должны прибыть корреспонденты и сделать десятки снимков о том, как обращаются с пленными в СССР, заодно будет показан разгром сильной группировки войск Германии на Пинском направлении). Чуть позже вернулся Воронцов, сообщивший, что уничтожил двадцать шестиствольных реактивных миномётов и восемь тяжёлых гаубиц со всеми расчётами. А это почти двести человек.
Всего несколько часов сражения, включая и артобстрел, а итоги как после длительного боя, как бы даже не многодневного.
У Рогачёва и Корша всё было куда менее радужно. Хоть немцы атаковали их куда меньшими силами, но и по насыщенности зачарованным оружием их бойцы сильно уступали невнягинским. Дело дошло и до рукопашной. К счастью, противника им удалось отбросить. Корш потерял убитыми и ранеными половину личного состава. У Рогачёва кроме потерь в живой силе было уничтожено одно судно и ещё одно серьёзно повреждено.
— Завтра в три часа вы должна атаковать немцев и занять Иваново, — огорошил нас всех комиссар, прибывший вместе с Дроздовым. — Мы с товарищами увидели, что у вас достаточно сил, чтобы выполнить этот приказ.
Невнягин помрачнел от этих слов.
— Хочу заметить, что моя дивизия, к слову, и так не отличающаяся численностью, сегодня потеряла треть личного состава, — холодно произнёс он. — Остальные устали, сейчас все заняты на восстановлении разрушенных укреплений.
— Они практически не сражались, — отмахнулся от него гость. — Позиции им не понадобятся ко всему прочему, так как в приказе указано, что вам следует занять населённый пункт Иваново и там закрепиться. На ваше место придут другие части.
— Да вы с ума сошли! — не выдержал генерал. — У меня со всеми, кого могу бросить в наступление — ополченцами и призывниками — наберётся от силы семьсот человек. Треть ещё толком не научилась винтовку в руках держать!
— Вы забываетесь, — процедил Дроздов, вмешавшись в беседу.
— Прошу прощения, — буркнул Невнягин и бросил быстрый взгляд на меня.
Увы, я ему ничем помочь не мог. Меньше всего хотелось влезать в эти дрязги. Тем более, не сильно и разбирался во всех этих военных игрищах. С моей колокольни: неправильно наступать, когда тебя справа и слева зажали и вот-вот вообще окружат. С другой стороны, удар вперёд на несколько десятков километров заставит немцев запаниковать и перебросить в нашу сторону дивизию-другую с других направлений и, возможно, оттянуть те части, которые нависли с севера и юга над Пинском.
— Это приказ Ставки, — ответил московский комиссар. — Тем более, вам поможет товарищ Глебов. Не так ли? — и повернулся в мою сторону. — В донесениях я читал, что в считаные секунды вам по силам уничтожить роту пехоты или несколько самолётов.
— Я атаковать не собираюсь, уважаемый, — скривился я.
— А что же собираетесь? — вновь прорезался старший майор.
— Заниматься делом, а не выполнять глупые приказы и рисковать городом, подготовленным к обороне рубежом и подразделением! — чуть повысил я голос. В ответ наступила такая тишина, что стало слышно, как скрипят кожаные ремни в такт дыханию. Сначала подумал, что все опешили от моей резкой отповеди. Потом дошло: я назвал приказ Ставки — глупым. А кто у нас там верховодит? Вот-вот, то-то и оно.
«Да и плевать, априори он не гениальный, даже не умный этот приказ», — произнёс я про себя с досадой.
— Вас будет поддерживать сводная танковая бригада генерал-майора Аратьянова, два стрелковых батальона и батальон НКВД из Мозыря. Они прибудут сюда уже ночью, — сказал старший майор.
— Сколько это будет в граммах? — посмотрел я на него и увидел, как в его глазах мелькнуло полное непонимание. — Шучу. Количественно — это сколько?